ДИАБЛЕРО, (не) герой нашего времени. Том 1
Шрифт:
— Да, — согласился я, безмятежно улыбаясь и переводя взгляд с Черепана на Толика и обратно. — Всё так и было.
Мое расслабленное поведение, похоже, сбило Черепана с толку. Он тут рамсы наводить пришел, а я такой весёлый и ни разу не ссущийся под себя. Подозрительно это. Попахивает какой-то подставой.
— Вот я и не пойму, ты ли это, Ваня? Тебя как подменили, — всё же продолжил выяснения решало. — Кем ты себя возомнил-то, фраерок шерстяной? До тебя в прошлый раз не дошло что-то? Так давай я еще раз, более популярно объясню кто ты и что ты.
— Не в том смысле, что ты в натуре любишь обсасывать куи, — гнусаво встрял с дополнительными объяснениями один из подпевал, — а в том, что ты по жизни из себя представляешь…
— Эй, эй, — рассмеялся я, перебивая говорящего. — Проснись, Маруся, ты дрищешь.
— Чо сказал?! — подался в мою сторону собеседник.
— А то и сказал, что обосрались вы не по-детски, впрягаясь за этого недоделка.
— Ты базар-то фильтруй, молодой… — набычился Черепан, сжимая огромные кулаки.
— Не-не, вы не поняли, я говорю, что вы — обосрались! — «приказал» я.
Ну и они реально обосрались. Все вчетвером, смачно так, громко и зловонно. Замерли, не смея поверить в случившееся. Затем начали переглядываться одними только, выпученными от удивления глазами, опасливо с недоверием косясь друг на дружку. Потом что-то забормотали, принялись хвататься за животы, а следом за так подло предавшие их задницы.
— Вот дерьмо! — выдал Черепан, предварительно проверив свои штаны.
— Точнее и не скажешь, — согласился я. — Ну вы, блин, даете! — продолжил я подначивать засранцев, картинно зажимая нос. — Вы всегда на стрелке по большому прямо в штаны ходите? Черт, а воняет-то как, чем вас там кормят?..
В ответ полетели удивленные трехэтажные маты вмиг протрезвевших босяков. Невооруженным глазом было видно, что ребята просто-таки в конец раздосадованы случившимся инцидентом, и о продолжении разборок как таковых речи уже не идёт. Плюс они получили серьезный такой удар по репутации, уже завтра эта весть разлетится по всему району. Не останавливаясь на достигнутом, я решил дожать смердящих забулдыг.
— Что стоите-то? Обосрались — бегите подмывайтесь! — максимально жестко посоветовал я. — И помните, в следующий раз может так случиться, что вы не просто обосретесь, а ненароком откочегарите друг дружку в порядке живой очереди, а я сниму это всё на камеру и отправлю в «Сам себе режиссер». Ну, а теперь пошли вон, псы смердящие…
Охреневание зрителей достигло апогея, они даже не пытались возражать, что, мол, «сам себе режиссёр» давно уже не идет по ТВ, поверили всему и сразу. Пятились назад, потом бочком, а потом вприпрыжку до ближайшего поворота, держась за задницы.
Всё, на сегодня «приказ» исчерпан, нужен долгий отдых и сон. Однако не хотелось оставлять незавершенные дела, решил все ж таки заглянуть к старушке-домовладелице.
— Сколько сейчас времени-то уже? — спросил я у своего виртуального ассистента.
— Без пятнадцать десять, — сообщила Сири.
— О, в самый раз!
В
— Сова, открывай, медведь пришел!
В ответ слышался лишь шум сериала.
— Может померла? Надо зайти проверить. Опять же — отговорка для полиции, — объяснил я Сири, стоящей рядом.
— А чего ты вообще от нее хочешь-то? — уточнила Сири, проходя в услужливо открытую перед нею дверь.
— Сатисфакции, — ответил я. — Попила она моей кровушки.
— Ну не скажи. С Толиком понятно, он тебе спать мешал, воровал, долги не возвращал, подставлял. А баба Тоня что?
— Ты её защищаешь что-ли? — не понял я.
— Да нет, просто пытаюсь разобраться в твоих мотивах.
— Ну, она нарушала договор. Это неправильно, есть договор — надо следовать его букве. Контракт — это святое.
— Насколько я знаю она ничего не нарушала, имела полное право тебя выселить. А ты чтоб остаться начинал на уступки идти, прогибаться. Мог уйти и забыть ее как страшный сон. А теперь вроде как хочешь отомстить за собственную слабохарактерность.
— Ну так-то да, — я уселся на бабкин пахнущий старостью диванчик, дотянулся до пульта и стал щёлкать каналами.
Странно, на всех каналах шел один и тот же сериал. Нормально она так телевизор настроила.
— И что, предлагаешь не мстить? — уточнил я.
— Это неразумно и непрактично. Опыта за нее много не дадут. Лишь мараться. Сейчас деньги есть, можем просто съехать в любой момент. Или можем снять и Толину комнату, все полдома целиком, чтоб спокойнее жилось, без соседей. Места тут дикие, от погони легче уходить, чем с седьмого этажа многоквартирного скворечника вниз сигать.
— Ну ладно, давай так. А если дверь чинить заставит?
— Так почини, или Толю заставь. — Сири уселась рядом со мной, приобняв за талию, а я закинул руку ей на плечо.
— Лады, — согласился я.
Сериальчик был каким-то пустым, и чем дольше я его смотрел, тем пустее становилось в моей голове.
Внезапно со стороны огорода послышался скрежет и грохот, словно там орудовал кто-то большой и неуклюжий, вроде медведя. Лейку уронил и кажется бочку с водой перевернул.
Мы с Сири прильнули к окну, но за ним было сумрачно и рассмотреть толком ничего не получалось.
— Может коты соседские? — растерянно предположил я.
Тут окно заслонило чьё-то массивное кудлатое тело. Никак и впрямь медведь. Только судя по шкуре — облезлый и старый, с проплешинами, сквозь которые просматривалось кровоточащее мясцо и даже кости.
Это чудо-юдо попыталось заглянуть в окошко, но то оказалось слишком мало для облезлой морды; почти всё пространство старого деревянного окна, сохранившего следы архаичной замазки, заполонил втягивающий в себя воздух носяра, или даже пятак. Пятачара. Он ткнулся в окно так, что заскрипела рама и зазвенели стекла, но ломать не стал.