Диагноз: Срочно замуж
Шрифт:
Дальше последовал новый список имен.
Услышав четкое «Ясмина Полонская», женщина вздрогнула, отшатнулась от экрана, невольно потерла местечко между лопаток, где тоже имелось тату. Ее номер – тысяча двести один. Потерла и убрала руку, снова уставилась в телевизор.
Мужчина тем временем продолжал перечислять имена.
Ясмина так увлеклась, что не заметила, что на кухне уже не одна.
– Хорошо, что ты уже давно не Полонская, правда?
При звуке голоса мужа спина Ясмины мгновенно покрылась липким потом.
– Ты рано, – голос ее сделался вязким и хриплым.
Он медленно подошел, оттянул воротник ее сарафана, полюбовался на тату.
– Это мы сведем, как раз повод появился. Вот родишь, и…
Ясмина почувствовала, как язык прирос к небу. Молча кивнула.
Потрепал ее за щеку, как ребенка, потом подхватил пульт.
– Вас найдут, – крепкий мужчина кидался с экрана словами, словно спасательным кругом, – только дайте нам зацепку, а с теми, кто вас удерживает, разберутся по всей строгости закона! Помощь рядом!
Дальше Вадим послушать Ясмине не дал, нажал кнопку Off. На экране в последний раз мелькнули цифры надежды и потухли, словно не было.
«Только б не забыть, – мелькнуло в голове Ясмины. – Восемьсот двенадцать…»
– Ты ведь не задумала новый побег, правда? – проговорил он искусственно-спокойным тоном.
Не будь Ясмина беременной, уже дрожала бы от страха и молилась о том, чтобы всё кончилось быстро, хотя быстро с Вадимом почти не бывало.
– Я ведь тебя отучал от этого, – продолжил он морозным тоном.
За годы, что Вадим держал ее у себя после того, как купил, Ясмина пыталась бежать три раза. За первый он сломал ей нос, за второй она расплатилась вывихом плеча, за третий ее держали без еды почти две недели. Ясмина не могла сказать какое из наказаний было худшим, но знала – четвертое будет последним.
«Значит, пусть будет…»
Она позвонит, обязательно позвонит. Конечно же, не сейчас, вряд ли Вадим теперь выпустит ее из дома. Может, удастся позвонить из роддома, если, конечно, ей позволят рожать там. Или же позже, например, при визите к педиатру. Даже если через полгода, возможность всё равно представится. Как бы сильно ей не хотелось отыскать какой-нибудь предлог и выскользнуть из дома прямо сейчас, она подождет подходящего времени. Ждать она тоже умеет.
«Помогите мне, помогите!» – кричало ее сознание, когда она почувствовала тяжесть его руки у себя на плечах.
– Ты моя, – прошептал он ей на ухо и слегка прижал к себе.
Большего, к счастью, еще долго позволить себе не сможет.
«Восемьсот двенадцать – триста…» – твердила она про себя свою новую мантру.
Бонусный эпилог
Черед полтора года после того, как Демьян привез Леру из Кубы.
Суббота, 27 июля 2019
12:30
–
Лера встала на колени и поманила к себе ребенка:
– Моя хорошая, моя сладенькая! Хорошо с папой погуляли?
Пыхтя от напряжения, девочка перебралась через порожек прихожей и заторопилась вперед неуклюжей утиной походкой. Ползала она на порядок быстрее, чем ходила, но в последнее время предпочитала передвигаться исключительно на ногах.
– Поймала зайку! – перехватила ее на полпути Лера. – Пойдем переодеваться, мыть ручки и кушать. Мама тебе сварила рыбку с картошкой, ты такую еще не пробовала…
– Я надеюсь, мне ты рыбку не варила? – спросил Демьян осторожно.
Лера усмехнулась, кивнула в сторону кухни:
– Тебе блины!
Знала, что муж думает о меню дочери: гадость, гадость и еще раз гадость. Не понимал он, зачем ребенку варят овощи, как вообще можно есть брокколи, кто придумал выращивать цветную капусту.
Здоровяк предпочитал готовить лишь мясо, хотя постепенно привык к Лериным блюдам. Стал уважать ее борщи, рагу, оладьи и, конечно, блины. По его мнению, именно они получались у девушки лучше всего. По крайней мере, уплетал за обе щеки и никогда не жаловался.
По возвращении домой после кубинского приключения и по сей день Демьян вообще ни на что не жаловался. Его командировки, слава богу, сошли на нет. Потом и вовсе забыл про поездки. Он был рядом в прямом и переносном смысле. Во время беременности ходил с ней по врачам, сам отвез в роддом, когда настало время Ангелине появиться. Трогательно мило стоял у окна роддома с цветами и воздушными шарами в ожидании, когда жена явит ему в окошко крошечную мордашку малышки-дочки.
Лерины желания сбылись – она получила от своего Здоровяка всё, о чем мечтала, и даже то, о чем мечтать боялась. Теперь не понаслышке знала, как это прекрасно – быть хозяйкой и в доме Громова, и в его сердце. Царила и там, и там на правах главной и единственной женщины.
Любовь у Здоровяка оказалась отличного качества. Каждому б такую.
– Моем-моем трубочиста чисто-чисто, чисто-чисто, – привычно пела Лера, пока Ангелина делала вид, что трет руки под струей воды. – Ну ладно, пойдем.
Она подхватила дочку на руки, отнесла в детскую и усадила на пеленальный стол, где обычно переодевала. Тут заметила золотой блеск в прикрывавших уши кудрях. Многое Ангелина унаследовала от отца: была такой же смуглой, кареглазой, с волосами цвета темного шоколада. От Лериной огненной шевелюры дочери достался лишь легкий медный налет. Густые локоны надежно скрыли до времени Ангелинину обновку.
– Это что такое? – ахнула Лера.
Мочки детских ушек украшали золотые кружочки с кроваво-красными камнями.