Диагноз. Медицинские головоломки и человеческие судьбы
Шрифт:
В тот же день Шуман выложил историю болезни друга в своем блоге [2] и связался с Кевином Фо, который также ведет популярный медицинский блог [3] , а тот согласился разместить сообщение и у себя. За несколько часов они получили десятки комментариев. Некоторые указывали на очень похожие случаи: с большими гемангиомами и приступами жара по ночам. У большинства лихорадка проходила после удаления новообразований.
Гемангиомы – самые распространенные доброкачественные опухоли печени. Чаще всего они остаются небольшими и никак себя не проявляют.
2
www.glasshospital.com
3
www.kevinmd.com
Прочитав эти сообщения, Шуман решил, что нашел вероятный диагноз. Пациент также воспринял новости с оптимизмом.
Модест об их инициативе не знал, но сам пришел к тому же выводу, хотя и более традиционным путем. Пациента осмотрел доктор Фредерик Райман, гастроэнтеролог. Ранее он уже сталкивался с подобным случаем и немедленно его распознал. Однако, поскольку нельзя было с уверенностью сказать, что именно гемангиома провоцирует лихорадку, Модест хотел убедиться, что исследовал все возможные альтернативы, прежде чем передать пациента в руки хирургов. Дальнейшие обследования ничего нового не выявили, и в середине недели Модест пришел к окончательному выводу, что симптомы обусловливает гемангиома.
В апреле новообразование пациенту удалили. Хотя восстановление после операции прошло тяжелее, чем он ожидал, мужчина наконец-то начал поправляться. Приступы лихорадки прошли, равно как и постоянная усталость; успокоился даже кашель.
В медицине приходится мириться с тем, что доктор не может знать абсолютно все. Наши знания формируются под влиянием опыта, обучения, личных интересов. Зайдя в тупик, мы обращаемся к врачебному сообществу. Обычно – к друзьям и коллегам, но Интернет дает нам доступ к более широким кругам – к целому морю незнакомцев, связанных между собой увлеченностью медициной… ну, и проводами, образующими глобальную сеть.
Сгорала по ночам
Ее мать упала и не могла встать, об этом сообщил мягкий голос по телефону. Звонок от тетки заставил девушку немедленно броситься домой к матери, жившей в соседнем городке в сельской части Алабамы. Тетка обнаружила свою 68-летнюю сестру без одежды, с помутившимся рассудком в гостиной ее домика. Она звонила сестре каждый день, и когда та не взяла трубку, забеспокоилась и поехала к ней. К моменту приезда племянницы сестра уже оделась, но по-прежнему плохо понимала, что происходит вокруг.
Хотя мать болела уже довольно давно, дочь была поражена, увидев бледную, истощенную тень, в которую она превратилась. Неоднократно она попадала в местное отделение неотложной помощи. Обращалась даже к специалистам в Таскалузе. Но никто не смог выяснить, что с ней такое.
Пока фельдшеры усаживали ее мать в карету «скорой», дочь спросила, не могут ли они отвезти их сразу в Бирмингем. В прошлом году, когда она была беременна тройней, она отправилась за 50 миль от дома, чтобы проконсультироваться со специалистами в больнице при Университете Алабамы в Бирмингеме. Может, тамошние врачи смогут помочь и ее маме?
В отделении неотложной помощи больницы в Бирмингеме женщине поставили капельницу, чтобы нормализовать упавшее
Доктор Йори Мэй, ординатор второго года, увиделась с бледной, истощенной женщиной и двумя ее дочерьми месяц спустя. Они принесли с собой толстую папку с медицинской документацией, которую она отложила в сторону, чтобы просмотреть позже. Для начала надо было разобраться, что все-таки происходит.
Женщина сказала, что болезнь преследует ее уже много лет. Почти каждую ночь у нее бывают приступы жара. Начинается все с мучительного, пронизывающего озноба; она не может согреться даже под несколькими одеялами. Потом ей вдруг становится невыносимо жарко, по телу ручьями течет пот. Температура поднимается до 40–41 градуса. Все тело ломит, кости болят. Приходится постоянно принимать тайленол, чтобы сбить температуру и утишить боль.
Примерно через час после пика лихорадки ее начинает тошнить, и рвет до тех пор, пока в желудке не станет совсем пусто. Так происходит практически еженощно.
Днем женщина чувствует себя слабой и усталой, мучается от ломоты в костях. Каждое движение причиняет ей страдания. Доктора говорят, что это называется фибромиалгией. Также у нее бывает сыпь. Крапивница, по словам докторов. Сыпь не чешется, но понять, отчего она возникает, никто не может. А еще, добавили дочери, у нее совсем нет аппетита. От одной мысли о еде ее тошнит – согласилась с ними мать. За прошлый год она потеряла больше 35 килограммов.
Мэй и сама обратила внимание, что одежда пациентки, ее глаза, даже ее кожа выглядят так, как будто велики хозяйке на пару размеров. В остальном осмотр ничего не показал. Температура в норме, сыпи нет. Мэй сказала, что изучит анализы пациентки и составит план дальнейших действий.
Пересмотрев результаты проб и мазков, Мэй обратила внимание, что у женщины долгое время наблюдалось повышенное количество лейкоцитов. В норме этот показатель ниже 10; у нее он был почти 20 – и оставался таким уже несколько лет. Компьютерная томография показала, что все лимфатические узлы пациентки увеличены. Это могли быть признаки хронической инфекции. Или рака. Но врачи не нашли ни того, ни другого.
Мэй решила обратиться к списку болезней, на которые пациентку раньше не проверяли. Надо было сдать анализы на ВИЧ: считается, что люди старше 55 лет составляют примерно четверть носителей вируса, если учитывать и тех, кому диагноз поставлен официально, и тех, кто еще о нем не знает, – а проверяют их на ВИЧ достаточно редко. Другим вариантом являлся сифилис, прозванный великим притворщиком за разнообразие проявлений. С учетом проблем с пищеварительным трактом Мэй решила проверить пациентку на целиакию. Также она назначила ей анализ на особую разновидность рака крови, множественную миелому, которая поражает кровь и кости и обычно встречается у людей старше 50.
Мэй с волнением ждала результатов анализов. Нет, это не ВИЧ. Не сифилис и не целиакия. У пациентки нет и множественной миеломы, хотя анализ на нее, исследующий антитела, важную составную часть иммунной системы, показал отклонение: уровень антител одного типа, IgM, оказался повышенным. Мэй направила пациентку к специалисту по инфекционным заболеваниям, но инфекции он не обнаружил. Онколог не выявил рака. А дерматолог подтвердил то, что Мэй знала и так – у пациентки крапивница, но причина ее неясна. Она обсуждала этот загадочный случай со всеми знакомыми докторами в больнице и на профессинальных конференциях. Но даже через семь месяцев обследований, консультаций и консилиумов Мэй ни на шаг не приблизилась к разгадке.