Диалектика и атеизм: две сути несовместны
Шрифт:
Как нравственно-этически обусловленный результат — нет и доказательств бытия Бога, что рассудочно, логически ошибочно отождествляется многими с доказательством Божиего небытия вопреки требованию полноты системы рассматриваемых возможностей и логических доказательств.
И это приводит к вопросу о соотношении веры и разума.
Вhра и разум
Разум всякого человека ограничен, ограничены и знания. Вследствие этого всегда есть то, что остаётся принимать на вhру [170]. Отказ от составляющей вhры
Глупо было бы пытаться изгнать веру из психики человека. Это означало бы попытку построить мировоззрение и миропонимание человека исключительно на том, что стало достоянием его психики благодаря органам чувств его самого. В этом случае пришлось бы отвергнуть всю информацию, которая дошла до его сведения через других современников, а также и всю информацию, дошедшую из прошлого. Достигнув успеха в деле изгнания веры из своей психики, субъект замкнулся бы в «информационной ракушке» весьма малого объёма, опустившись по уровню организации своего поведения до нынешних электронных игрушек-роботов, которые в наши дни мастерят кибернетики. Вера же позволяет принять в психику человека неограниченность, когда он принимает на веру истинную информацию от других людей и Бога. Поэтому разрешение проблемы не в изгнании веры из психики по «принципу я никому не верю» (включая и Бога), а в том, чтобы в диалоге с Богом, научиться отличать истину от лжи, и различая их, не принимать ложь на веру в качестве истины в свою психику.
Вера позволяет расширить мировоззрение и миропонимание до границ Объективной реальности, будучи способной объять в ней всё. Однако принятие чего-либо на веру обладает своей спецификой: принятие на веру, а равно и отказ принять на веру ту или иную определённую информацию, определённый смысл обусловлены в психике индивида его истинной нравственностьюкак матрицей-мhрой всей его психической деятельности, которая также определяет и алгоритмику его сознательной и бессознательной как чувственной, так и интеллектуально-рассудочной деятельности.
То есть объективно порочная нравственность позволяет принять на веру в качестве истинных ошибочную и заведомо ложную информацию, а праведная нравственность исключает принятие лжи и ошибок на веру в качестве истины.
Бог даёт человеку доказательство Своего бытия на вhру в то, что они от Бога, а не на ум-разум.
Как уже говорилось, оно носит по его существу нравственно-этический характер и состоит в том, что Всевышний отвечает молитве верующего Ему тем, что обстоятельства жизни верующего и вокруг него изменяются соответственно смыслу его молитв тем более ярко и явственно, чем более он сам нравственно праведен и отзывчив Богу, когда Бог обращается к нему персонально через его совесть и внутренний мир, через других людей, через памятники культуры или как-то иначе на языке жизненных знамений [172]. Бог всегда отвечает искренней осмысленной молитве: и даже если не происходит изменения жизненных обстоятельств в соответствии с её смыслом, то даётся тот или иной ответ на вопрос «почему?».
В этом диалоге разум индивида только осмысляет даваемое Свыше, вводя это даваемое в систему миропонимания индивида, изменяя его нравственность и мировоззрение в направлении объективной праведности либо в направлении дальнейшего уклонения от неё.
Смысл жизни человека в нынешнюю историческую эпоху — приведение нравственности к объективной праведности, а веры к истине (в
* *
Сделав субъективно[173]логически безупречный, но объективно логически и нравственно-этически ошибочный вывод о том, что Бога нет, Ю.И.Мухин перешёл к разновидности пантеизма, в которой уготовил человеку место Бога, заодно наделив Природу личностными — по их существу нравственно-этическими — качествами, а по умолчанию — и интеллектом; и это всё — вопреки своим же оглашениям:
«Чтобы понять Природу, нужно встать на её место [174]. Она ведь не может силой заставить нас служить своей цели (ранее им утверждалось, что цель Природы — её вечное существование, которое ей должен обеспечить разум человека, единственно способный решать такого рода задачи) [175] — у неё нет кнута для нас [176]. А ей нужно, чтобы мы все силы приложили для вечной жизни человечества [177], поскольку только в таком случае мы автоматически обеспечим вечную жизнь и ей. Исходя из этой цели, каждый из нас обязан иметь всепоглощающее чувство долга перед родом, перед обществом, перед людьми. И это наше чувство долга для Природы даже важнее, чем наш ум. Ведь без чувства долга мы ум и творчество на пользу природе не направим: живём-то мы всего лет 70 — да на кой нам вечность, «после нас хоть потоп» [178]!
Продолжим размышления о себе. Наш разум тоже двойственен. Во-первых, это компьютер, т.е. память [179]. Он способен запоминать факты и известные способы связывания фактов. Скажем, загорелась зеленая лампочка (факт) — беги (связывание фактов) к кормушке (второй факт), красная — убегай.
Второе, что может наш разум — это творить, т.е. он способен связать факты решениями абсолютно новыми, которых ещё не было в памяти этого человека. Вот этой способности животные не имеют, это можно сказать определённо [180]. На Земле достаточно животных, живущих дольше человека. Но и обезьяны, и дельфины до сих пор животные, а человек за несколько тысяч лет решил столько творческих задач, что практически преобразил всю планету.
Если бы я был верующим [181], то сказал бы — Бог вдохнул в нас две вещи: способность к долгу и способность к творчеству. Причём, повторяю, первая способность значительно важнее для Природы, чем вторая, поскольку способность к творчеству легко развить, особенно если у тебя в запасе вечность, и долгом подавлены инстинкты.
Но если бы это был Бог, то он заложил бы в нас эти свойства уже в готовом виде, а Природа, как всегда, заложила в каждого человека только зародыш, который к тому же вместе с телом растет не в каждом человеке» (Ю.И.Мухин “Бессмертна ли душа человека?”, газета “Дуэль”, № 33 (80), 1998 г.).
Но способности человека, названные Ю.И.Мухиным, и есть свойства, заложенные в человека Свыше в готовом для использования (либо злоупотребления ими) виде. И человеку предоставлена свобода в их употреблении. Если бы не данная человеку Свыше свобода, то Жизнь превратилась бы в “музыкальную шкатулку”, а люди — в бездушных, безвольных, безнравственных автоматов в составе её “механического” устройства или зрителей, не имеющих возможности изменить течение сюжета постановки, в которой они участвуют в качестве безвольных персонажей.