Диалог между философом, иудеем и христианином
Шрифт:
Потому, если ты взвесишь божественные благодеяния, которыми вы более всего похваляетесь, как удельный народ его, то почему же Енох был перенесен в Рай, более счастливо, чем вы введены в землю Ханаанскую? И это ставится в зависимость от его заслуг, так как сказано [в Писании]: И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его [(Бытие, V, 24)]. Но что Вы заслуживаете получить [воздаяние], то полностью отрицает Моисей, говоря: Когда будет изгонять их Господь […], не говори в сердце твоем, что за праведность мою привел меня Он овладеть этой землей, так как за нечестие народов сих изгоняются они […] дабы исполнить слово, которым клялся Он отцам твоим. Посему знай, что не за праведность твою, Бог дал тебе сию лучшую землю; ибо ты народ жестоковыйный [(Второзаконие, IX, 4–6)]. Ной же по праведности своей, когда все люди, кроме дома его, были уничтожены, был поставлен хозяином всего, что на земле или на море, и всякая пища была позволена ему, кроме крови [(Бытие, IX, 5)], так что относительно земных благ от Бога, которых вы жаждали, жизнь первых верующих была настолько счастливее, настолько свободнее, ибо они господствовали над всякой тварью в земной обители. Насколько жизнь Ноя и его [домочадцев] была более свободной, чем ваша, потому что она не была задавлена игом вашего Закона, настолько наша свободнее той, более древней жизни, которая, как вы можете обнаружить, не связывается никакими внешними функциями жесткого Закона.
[Запреты] эти, начавшиеся, впрочем, еще во времена самого Ноя, которому был заповедан первый Закон воздержания от крови, мы обсудили внимательно. Некоторые, однако, предписания нового закона, я это знаю, распространяются на чужеземцев, правда, только на тех, кого вы держите в качестве домашних [слуг] и в качестве рабов, либо [на тех], кто живет в стенах ваших либо на вашей
23
В русском тексте: «Всякую птицу чистую ешьте».
24
Русский текст таков: «И с ним обрезан был весь мужской пол дома его, рожденные в доме и купленные за серебро у иноплеменников».
Отсюда ясно, что благодаря сказанному Им «на вашей плоти», сами пришлецы [также] были связаны [заветом]. Вот такую дополнительную мысль Он только что использовал: «Муж, крайняя плоть которого не будет обрезана, да истребится его душа из среды народа своего, ибо сделал недействительным завет мой». Как соотносится эта [мысль] с предпосланной [ей фразой], где пришлецы уже были охвачены [обетом], если завет его не был также и с пришлецами? Ибо сказано, по крайней мере: «Обрезан был у вас» и т. д.
Ты стараешься доказать, что вечное блаженство душ было обещано вам вашими законоустановлениями, [хотя] можно обнаружить, что [твои] толкования — на основании Закона — самые ничтожные. Ибо под словами [будет завет Мой] «с заветом постоянным» [(cum foedere sempiterno)] или «как нерушим завет» [(in foedus aeternum)] с теми, кто обрезан по повелению Господа, ты подразумеваешь, будто они соединяются с Ним навек [(in perpetuum)] да так что и в будущем не отделятся от Его благодати. Отсюда-де не нужно сомневаться и что Измаил или Исав и многие другие отверженные необходимо будут спасены. Я удивляюсь, что ты даже не обратил внимания, что слова «нерушимый» (aeternum) либо постоянный (sempiternum) часто употребляются в Законе в значении «длительность», которая не переходит пределов нынешней жизни. А так как и самим заветом обрезания предпосылается: И дам тебе и потомкам твоим землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую во владение нерушимое (aeternum) [(Бытие, XVII, 8)], то я не считаю, что ты до такой степени безумен, чтобы ограничивать блаженство будущей жизни словом «sempiternum» «нерушимость», относительно чего здесь излишни любые наставления. Часто, как ты заметил, в самих книгах Закона, которые распространяются только в этой жизни, в обычае Закона добавлять: «Пусть законоустановление это будет вечно (sempiternum) во всех поколениях и обителях ваших». Так, ведь, поскольку и мы можем сослаться на многие примеры. Он обращается к примеру празднования праздника кущей. Ибо Он говорит: В первый день возьмите себе плоды самого красивого дерева, и листья пальмовые и ветви дерева широколиственного и верб речных и веселитесь перед Господом, Богом вашим […], «празднуйте этот праздник семь дней в году» [(Левит, XXIII, 40–41)]. Он добавляет, что это постановление вечное [то есть постоянное, sempiternum) тут же в роды ваши [(Левит, XXIII, 40)]. Также, устанавливая где-либо празднование субботы на седьмой день. Он говорит: это вечный, [то есть постоянный, непреложный] завет (sempiternum pactum) между Мною и сынами Израиля и вечное знамение (signum perpetuum) [(Исход, XXXI, 17)]. Но и когда Господь говорит о еврейском рабе, который не хочет выйти на свободу, потому что останется рабом [его] вечно (in saeculum.) [(Левит, XXI, 6)], то это связывается только с временем его жизни. Ведь рабы из евреев, по Закону, не передаются [по наследству] потомкам, подобно рабам, которых приобретают из иноплеменников. Отсюда: Раб и рабыня, ваши у народов, которые вокруг вас, и из поселенцев, поселившихся у вас, или из тех, кто родился в земле вашей, и возьмите их под власть, и можете передавать их, по Закону, в наследство потомкам и всегда (in aeternum) владеть ими. А над братьями вашими, сынами Израилевыми, не господствуйте с жестокостью [(Левит, XXV, 44–46)]. Конечно, при воздаянии плотью живущему народу, который знал только земное [благо], Господу достаточно сообразовать это [воздаяние] только с временем настоящей, [то есть земной] жизни.
Уверяя [нас] в совершенстве Закона, ты заявил, что нужно придерживаться только заповедей Моисея; я удивлен, что ты словно забыл, что прежде говорил сам, что многое он похвальным образом добавил к предписаниям по благодати [своей]. Очевидно, что для всех это — неоспоримая истина. Потому вы по [принятии] Закона, приняли и некоторые первые обычаи, которые считаете наиполезнейшими так, по примеру Даниила, проклинающего пиршества царские и вино, которое на них пьют [(Даниил, VI и 23)], чтобы не оскверниться на них, вы воздерживаетесь [пить] наше вино. Но и Рехавиты, [повинуясь] завету отца своего Ионадава, [25] навсегда воздерживаясь от употребления вина, превзошли как заветы Моисея, так и обычаи (traditio) всех ваших отцов. Даже Иеремия, посланный к ним Богом, чтобы предложить им вино, не был ими понят, потому
25
Ионадав (Господь-Щедродатель) — сын Рехава, или Рихава, который завещал детям не пить вина, не строить домов, не сеять семян, не разводить виноградников, а жить в шатрах, ведя кочевой образ жизни (VI Царств, X, 15; Иеремия, XXXV, 6-19).
26
В латинском тексте употреблено слово «nos», «нам».
Кроме того, никто не заметил, чтобы все, соблюдавшие Закон, были равны по заслугам, даже если не нужно было соблюдать — более или менее предписания Моисея, и среди нет никого, кто был бы лучше другого, и их заслуги не могут быть неравными. Из сказанного, следовательно, ясно, что ты никоим образом не можешь превозносить совершенство Закона, из-за того, что, как ты понимаешь, происходит против Закона, если в него можно добавить то, что в нем не предписано.
И ты не допускаешь, что достаточно оправдал Господа, ибо Он, поскольку это убеждало повиноваться Закону, опустил, как я сказал, наиболее всего касающееся воздания за это, если Он полагал, что достаточно повиновения для снискания такой заслуги. Но поскольку вы полагаете, что духовное благо является результатом очищения от грехов — через пожертвования или какие-либо внешние деяния, [совершающиеся] по Закону, то я удивляюсь, если, — как ты сам исповедуешь, да и это очевидная истина, — вашей любви к Богу и к ближнему будет достаточно для оправдания [вашей] святости. Действительно, отсутствие любви не может служить очищению, как не коснется и спасения души, а так как любовь любого может сделать праведным, то нет никакого сомнения, что грешники не будут под Его судом, так как речь может идти о духовном очищении. Поэтому Писание повествует вам о раскаявшемся грешнике: Жертва Богу дух сокрушенный [(Псалмы, L, 19)] и еще: Я сказал: исповедаю Господу преступления мои, и Ты снял с меня вину греха моего (Псалмы, XXXI, 5)]. Вот каким образом рекомендовал такую жертву сокрушенного сердца псалмопевец], который осуждает такие совершенно внешние относительно персоны Господа поступки] в другом месте, говоря: «Не приму тельца из дома твоего, ни козлов из стад твоих. […] Если бы Я взалкал, то не сказал бы тебе; ибо Моя вселенная и все, что наполняет ее. Ем ли я мясо волов и пью ли кровь козлов? Принеси в жертву Богу хвалу, и воздай Всевышнему обеты твои и призови Меня в день [скорби]; Я избавлю тебя от мучения и ты прославишь Меня» [(Псалмы, XLIX, 7, 9 и 12–15)]. Жертвы сердца, а не животного алчет Господь, и ею укрепляется, и если находят первую, то не приступают к розыскам второй, а если не находят первой, то вторая Ему излишня, поскольку я говорю об оправдании души, а не об обрезании [как] о законом установленных карах, относительно которых утверждают, однако, что с их помощью прощаются вам прегрешения.
Конечно, Ваш закон, который воздает только за заслуги в этой жизни по исполнении или преступлении его, и здесь он воздает только за то и другое, он все приспосабливает к этой плотской жизни так, что ничему относящемуся к душе, чистому или нечистому, он не придает никакого значения, нечистоту души, и Он не сопоставляет никакие очищения с нечистотой душ, которые мы и называем собственно прегрешениями. Потому он называет чистыми или нечистыми как пищу, так и людей, кровати, скамьи, так и всю домашнюю утварь, даже одежду и множество других неодушевленных [вещей]. Если ты сопричисляешь нечистоту людей, очищение от которой предпринимается, к [нечистоте] тех, которые опозорены грехами, то уж не думаешь ли ты, что и женщина, которой Закон вменил после родов очистительную жертву, согрешила тем одним, что родила? Как не думаете ли вы, что скорее проклята была бы та, которая не оставила бы потомства Израилю? В чем состоит [грех], я спрашиваю, мужа, который страдает от извержения семени? Которого, однако, Закон осуждает за это как столь мерзкого, что кровать, на которой он спал, рассматривается нечистой, также как и [скамьи], на которых он сидел. Даже глиняный сосуд, которого он касался, должен быть разбит, деревянная же посуда отмыта. Если какой-то другой человек касался его постели или сидел там, где сидел он, должен омыть одежды свои и даже омытый водой, он будет нечистым до вечера [(Левит, XV и далее)]. Женщина также, когда она естественно страдает по случаю регул, считается нечистой из-за этого истечения, потому что это оскверняет [постель], где она спит, и [стул], на котором она сидит, и потому что она оскверняет любую другую своим касанием, — то же было сказано и в отношении мужа, страдающего от извержения семени. Скажи, пожалуйста, ради спокойствия души, каким образом прикосновение к чьей-то постели может кого-то осквернить? Что же это такое, спрашиваю, эти нечистоты, или поллюции? Несомненно, они — того же [рода], что и пища, и как вам нужно избегать ее есть, так [избегать] и касаться, ибо то, чего нельзя есть, нечисто, или осквернено так, что нельзя касаться; и кто касается этого, даже если делают это из принуждения или по неведению, рассматриваются также, как нечистые, тогда как при сердечности беседы их нужно избегать вплоть до предстоящего окончания очищения. Но если обнаруживаются такие грехи, как убийство, неверность и тому подобное, то их скорее смертью карают, чем искупают жертвами; и лекарством очищения не лечат их от таких [скверн], от которых имело бы смысл спастись тем, кто это совершил.
Из этого [следует], как ты понимаешь, что такого рода очищения приспособлялись больше к некоей благопристойности нынешней жизни, чем к спасению души. И когда говорят, что прегрешения таких [людей] отпускаются, то и эти телесные, установленные за них кары, как известно, уменьшаются для тех, кого отлучают от общего верообщения. В самом деле, нужно ли понимать [выражение] «отпустить грехи» иначе, чем ослабить должную кару грешнику, будь она телесной или вечной? Так как обвинение совершается волею самой души, то через его сокрушенное сердце и истинное раскаяние с угрызением совести (verum poenitentiae compunctionem) [грех] тотчас отпускается, так что в дальнейшем человека за него не осуждают, ибо сказано: Я сказал: «Исповедую преступления мои» [(Псалмы, XXXI, 5)]. После покаяния грешник постановил для себя, что он сам себя затем обвиняет через исповедь, уже одним тем, что он лишает вину злой воли, благодаря которой он совершил проступок, его провинности отпускаются, его вечное наказание прощается, даже если и сохраняется — ради исправления он получает наказание временное, как о том в другом месте напоминает ваш пророк, говоря: Строго наказал меня Господь (castigans castigavit me Dominus), no смерти не предал (Псалмы, CXVII, 18).
В исследовании о спасении моей души, я думаю, что я не достаточно рассуждал о твоей либо моей вере. Но и при таком обсуждении предмета нашей беседы (nostra consultatio) я делаю вывод, что дело обстоит так, что ты не можешь на основании авторитета твоего закона, даже если ты считаешь, что он божественного происхождения, признать, что я должен подчиниться его бремени, подобно тому, как он предписывает нам примером своего Нова, будто необходимо добавить нечто к этому закону, или к этой моральной дисциплине (clisciplina morum), через которую передают наши пророки потомкам [все], что касается добродетелей, которых достаточно для блаженства. Остается теперь услышать мнение об этом присутствующего судьи, а поэтому мне остается передать труд [дальнейшего) нашего исследования Христианину.
АРБИТР. [Еврей и Философ] оба желают услышать мнение нашего судьи. Но более озабоченный желанием учиться, нежели судить, я отвечаю, что хотел бы сначала выслушать | все аргументы], чтобы быть настолько же точнее в рассуждении [сторон], насколько мудрее при слушании [дела], в соответствии с тем изречением величайшего из мудрецов, о чем выше я напоминал: Слушая, мудрец становится еще мудрее, а умный овладеет искусством кормчего (Притчи, I, 5). Все равно соглашаются равно с этим, воодушевленные желанием научить [меня] этому.