Диалог с компьютером
Шрифт:
Арсений Александрович, когда увидел компьютерные результаты, рассмеялся:
— Ей-богу, я не виноват.
— Но вы же написали: Я ловил соответствие звука и цвета?
— Ну, что же, значит, ловил. — Он только руками развел.
А. Тарковский действительно внес в криницу языка многоцветные листы своих книг, уловил звукоцветовые соответствия не намеренным подбором звуков, а непостижимой поэтической интуицией, этим сверхсознанием, которое называют талантом.
Если у А. Тарковского звукоцвет пастельных тонов, тонких оттенков и гармоничной гаммы, как акварели или старинная живопись,
Вот один из наиболее выразительных витражей — «Васильки Шагала». Это праздник синего цвета — коронного цвета Шагала («Но его синий не знает соперников», — пишет поэт), и синяя И безраздельно господствует среди гласных: превышение нормы составляет более 4'o. Но в этом произведении — трагическое столкновение двух тем: Родины и художника, оторвавшегося от нее. Символ Родины — васильки, и соответственно мощному звучанию этой темы доминируют синяя И и гораздо менее заметно — зеленая Е. Особенно сгущены васильковые гласные (к тому же ими заняты почти все ударные позиции) в строках о Родине:
Милый, вот что вы действительно любите! С Витебска ими раним и любим. Дикорастущие сорные тюбики... *** Кто целовал твое поле, Россия, Пока не выступят васильки? Твои сорняки всемирно красивы, Хоть экспортируй их, сорняки.А в строчках, ведущих тему художника, полыхают на синем фоне багровые скопления А и Я:
Лик ваш серебряный, как алебарда. *** Как заплетали венок вы на темя Гранд опера, Гранд опера! *** Ах, Марк Захарович, нарисуйте...Даже предельное сгущение, когда только А, никаких других гласных:
Марка Шагала, загадка Шагала...И резкое, без переходов столкновение тем, звуков и красок:
Ах, Марк Захарович, Марк Захарович, Все васильки, все васильки...Заметьте, кстати, что основные темы и сопровождающие их гласные названы и приведены в столкновение уже в заголовке: вАсИлькИ шАгАлА — только главные слова и главные звуки!
И еще один штрих, подчеркивающий поразительное соответствие звучания и значения: синий и красный в этом стихотворении
Конечно, чаще нормы встречающиеся в стихе гласные вызывают в подсознании читателя не конкретную гамму цветов, а лишь смутные цветовые ассоциации, лишь самые общие цветовые впечатления. Зримая цветовая картина выстраивается уже в сознании читателя под воздействием в основном понятийной семантики текста, его образов, его целостного содержания.
Если это, например, «Пожар в архитектурном институте», то образ пламени создается лексическими средствами стихотворения. А то, что в тексте резко завышена частотность красных Л и Я, только поддерживает, подчеркивает эту картину, подключает к ее формированию еще и звукоцветовое подсознание. Но по содержанию это оптимистический пожар, и хотя красный, как и положено пламени, сопровождается небольшим превышением нормы для черно-дымной Ы, все же гораздо более заметное доминирование синих И и Й поддерживает ту общую тональность, когда говорят: «Гори оно синим пламенем!»
Уверившись в точности поэтической звукоцветовой интуиции и действенности методики ее выявления, мы уже заранее ожидали получить в стихотворении «Сирень «Москва — Варшава» соответствие звукоцветовой инструментовки цветовому содержанию. Но того, что получилось, нельзя было даже предполагать.
Как уже говорилось, в «Сиренях» А. Тарковского доминируют в равных долях, хотя и с небольшим превышением нормы, сиренево-зеленоватые У+Ю и Е + Ё. Представьте себе, в «Сирени...» А. Вознесенского доминируют точно те же звуки и почти в той же пропорции! Только их превышение нормы, опять-таки в соответствии с «витражным» характером звукоцветового письма, значительно (в 6 раз) выше.
А ведь произведения такие разные. И по образному строю, и по манере письма, и по самому своему духу. Казалось бы, ничего общего нет, кроме сирени, да и та у А. Вознесенского совсем другая, явно из века НТР: цветет «искусственно» — в начале марта (несовременно цвести в саду), описывается через намеренно современные сравнения.
...сирень пылает ацетиленом! ...на третьей скорости цветет она! Ночные грозди гудят махрово, Как микрофоны из мельхиора. ...свистит трассирующая сирень! Смешны ей — почва, трава, права...И столь непохожие стихотворения столь разных поэтов, как оказывается, настолько сходны по звукоцветовой организации! Это ли не подтверждение экспериментально полученного вывода о том, что звукоцветовые связи у разных носителей одного языка вполне согласованны? И художники слова при всей своей индивидуальности опираются все же на всеобщие, коллективные закономерности, иначе работа их интуиции не вошла бы в резонанс с работой интуиции читателей.
Но в рамках общих тенденций могут, разумеется, обнаружиться и различные оттенки в звукоцветовых ореолах. Например, О — гласная света. Для Тарковского светлее всего солнце, поэтому О для него явно желтая. А для Вознесенского светлее всего снег: