Диалоги (март 2003 г.)

Гордон Александр Гарриевич

Практический аспект тоже очевиден. По-моему, Борис Хайкин назвал вокалистов особым цехом музыкантов. В чём эта особенность? Инструменталистам даётся готовый музыкальный инструмент, настроенный и отлаженный. Вокалист имеет живой музыкальный инструмент это часть его тела, это нервы, мышцы, это психология, это медицина, – всё влияет на голосовой аппарат певца. И Хайкин, как дирижёр, неоднократно замечал, как вокалист за кулисами перед выходом на сцену может потерять голос. От чего? От психологического стресса, от каких-то воздействий на психику. И вот вам особый цех.

И в связи с тем, что голосовой аппарат певца живой, здесь возникает масса комплексных проблем. Это и акустика, это и физиология, это и психология. И резонансная теория, она как раз и отвечает на эти вопросы.

Как объяснить комплекс работ голосового аппарата с позиции таких фундаментальных теоретических наук? Это акустика, это физиология и психология. Я думаю, что мы, наверное, нашу беседу и построим по программе ответов на эти вопросы.

Но истоки резонансной теории идут от великих певцов. От великих певцов. Это, конечно, очень важно, потому что к кому, как не к великим певцам следовало бы нам обратиться, чтобы понять, что есть совершённый певческий голос и что есть совершённая вокальная техника. Но первый великий певец, к которому мы обращаемся сегодня, это наш соотечественник Фёдор Иванович Шаляпин и его голос. Лаури-Вольпи – итальянский певец, солист «Ла Скала» сказал о нём, что Шаляпин стал басом-эталоном и его имя облетело континенты. При этом он отметил, что Шаляпин знал секрет резонансного пения. Как он сказал: «Шаляпин знал этот драгоценнейший секрет». Сам Лаури-Вольпи тоже его знал. Пресса писала о нём, что «его до диезы долетали до Луны». Это выдающийся певец. 30 лет на сцене «Ла Скала».

И другие мастера вокального искусства, скажем, Образцова Елена, которая сегодня ещё блистательно представляет наше вокальное искусство на мировой сцене, она убеждённая сторонница резонансного пения. Она считает, что голос, профессиональный голос певца, не может быть сформирован без помощи резонатора. При этом добавляет, что должна быть связь резонатора и дыхания. Кстати, на этой связи, связи резонатора и дыхания, стоит большинство мастеров вокального искусства. Это альфа и омега резонансного пения, певческого совершенства, певческой техники.

Возникает поэтому, конечно, вопрос. Таких, кстати, исследований и высказываний мною собрано многие десятки, если не сотни. Но я привёл два, можно говорить и о других. Но возникает вопрос: почему же мастера так ценят резонанс, что это такое? И мы обращаемся, конечно, к теории резонанса. Вот на экране появилась кривая резонанса. Теоретически резонанс способен усилить звук до бесконечности; вот эта кривая в точке резонанса поднимается кверху, амплитуда резонирующего тела как бы теоретически устремляется в бесконечность. Практически она ограничена, и ограничение это зависит от характера резонанса. Второй закон резонанса состоит в том, что резонатор усиливает не любой звук, а лишь тот, который соответствует его собственной резонансной частоте. И, наконец, третий закон резонанса это очень важный закон для вокалистов. Резонатор усиливает звук, не требуя от источника энергии никакой дополнительной энергии.

На лекциях по резонансной теории в консерватории я демонстрирую такой опыт. Вот, кстати, показали нам резонатор Гельмгольца; он может усилить звук до 40 децибел, и даже простейший цилиндр тоже так делает. Откуда резонатор берёт энергию? На лекциях я снимаю телефонную трубку. Слышите звук телефонного зуммера? Нет. Подставляем резонатор, заранее настроенный, – трубка запела, её слышат все в зале и даже за дверью. Отнимаем резонатор, трубка молчит или еле пищит. Откуда резонатор взял энергию? Это очень интересный теоретический вопрос. Нет ли здесь нарушения закона сохранения энергии, на которой зиждется всё, весь мир и вся наука? Нет, нарушения нет.

Дело в том, что любой источник звука без резонаторов – очень малоэффективная система. Голосовые связки певца представляют собой очень маленькие образования, 2 с лишним сантиметра у баса и полтора – у сопрано. Раскачать большие объёмы воздуха, скажем, в Большом театре они не в состоянии, это малоэффективная система. Поэтому голосовые связки берут себе в союзники резонаторы. Голосовые связки, не будучи способными раскачать большие объёмы воздуха, сами справляются с этой задачей: в резонаторах они способны создать большие акустические процессы, резонанс. А резонаторы, будучи

озвученными, выступают в качестве как бы вторичных источников звука. И они-то уже излучают звук в окружающее пространство; и это излучение, уже увеличенное, скажем, на 20-30 децибел звучит и способно озвучить Большой театр и противостоять мощному противодействию симфонического оркестра, который создаёт большую акустическую завесу для певца. Но об этом попозже.

Вот очень важный закон резонанса. Резонатор увеличивает звук за счёт повышения коэффициента полезного действия голосовых связок. Этот коэффициент – сотые и тысячные доли процента, по некоторым данным. И он увеличивается в десятки и сотни раз при действии резонаторов. И энергия здесь появляется как бы из самого же источника, но более рационально используется: большая часть энергии превращается в звук.

И этот замечательный закон известен у вокалистов под таким очень метафорическим определением: нужно петь на проценты, не затрагивая основного капитала. Любопытная такая сентенция, которая предусматривает, что работа голосовых связок это как бы основной капитал, а то, что резонаторы дают добавку на это, это проценты. Так вот и пойте на эти проценты. Старая сентенция, известная очень давно у вокалистов, но не всегда её понимают.

Ну, конечно, резонаторы играют огромную роль во всех музыкальных инструментах. Если у музыкальных инструментов отнять резонаторы, со сцены Большого театра никто бы не услышал ни одного звука. Потому что источники сами не в состоянии озвучить такие площади. Вот орган. Он же весь практически состоит из резонаторов. Трубы – это, собственно, и есть резонаторы. Большие трубы усиливают низкие звуки, средние – средние, а высокие звуки порождаются совершенно маленькими трубками-резонаторами. Духовые инструменты – то же самое.

Теперь обратимся к проблеме: что же собой представляет с акустической точки зрения певческий голос? Акустика певческого голоса. То, что мы слышим. Самое главное в акустике певческого голоса – это его тембр. Сила, конечно, важна; и мощные певческие голоса до 120 децибел способны пробить оркестровую мощь и слышаться на её фоне, то есть озвучить большие помещения. Звуковысотный большой диапазон, вибратор. Но самое важное достоинство певческого голоса это тембр. Если голос огромный, но не имеет специфического, профессионального певческого тембра, это стихийное бедствие, как говорят, а не профессиональный голос. И вот что же такое профессиональный голос? Перед вами спектр певческого голоса. Это Шаляпин, поёт «Сомнение», последняя нота «ми», которую мы услышим в конце передачи, сейчас не будем терять время. Тембр обеспечивается обертонами. Вот эти столбики на спектре, которые сейчас представлены на экране, это и есть обертоны. Они сгруппированы в две группы. Нижняя певческая форманта – это группа обертонов слева; и верхняя певческая форманта это группа обертонов справа. Причём нам лучше представить этот график не в форме такого частокола, или гребёнки обертонов, а в форме линии, огибающей вершины этих обертонов. Так мы дальше будем представлять наши спектры голоса.

Так, вот сейчас мы видим здесь на экране три спектра певческого голоса Шаляпина. Важно упомянуть, что форманты певческого голоса, и высокая и низкая, есть результат работы резонансной системы. В теории речеобразования и в теории певческого голосообразования это аксиома. Если есть усиление, значит, сработал резонатор. Сильные, большие усиления это работа резонансной системы. И вот мы видим сейчас уже другой звук шаляпинского голоса, Шаляпин поёт «12 разбойников», и конечный фрагмент – это куплет «За Кудияра-разбойника будем мы Бога молить». Высокая певческая форманта придаёт голосу звонкость, яркость, серебристость и полёт. Низкая – придаёт мягкость, массивность, таково основное тело певческого звука. Но как доказать, что, например, высокая певческая форманта придаёт звонкость? Ещё где-то в 60-х годах я провёл такие опыты, которые стали широко известны уже и у нас, и за рубежом. Я выделял с помощью аналоговых электрических фильтров высокую форманту из голоса мастеров. Шаляпин, Карузо, Баттистини, много мастеров. И мы наблюдали, что же происходит с певческим голосом.