Диалоги о медитации. Русский йогин о практике, психологии и будущем человечества
Шрифт:
Духовное сообщество. Сатсанг
Во время академического отпуска, чтобы не сидеть без дела, я устроился работать охранником. И вот что произошло: мой напарник по этой работе начал медитировать, то есть получил личный урок медитации. И вот он стал хвастать, как круто у него медитировать получается. Я его умолял:
– Ты меня познакомь с этим сообществом.
– Нет, это все тайна, все засекречено, тебя не примут, там только избранные! – важничал он.
– Тебя ж приняли, а ты что-то не похож на избранного.
Он как-то увиливал, но в конце концов – я упорный – я пришел и познакомился с этими ребятами. Конечно, выяснилось, что ничего засекреченного
Они все меня очень впечатлили. Особенно на фоне времени – это девяностые, вокруг был мрак. А вот с этими ребятами я встретился – и свет. И я думаю: «Ну как так вообще возможно? Это же какие-то ангелы. Это не люди!» Они меня сразу многим впечатлили. Во-первых, они не святоши. Никакой напускной строгости, пафосных напыщенных речей, вышколенных манер, глупых окриков и запретов. Я этого ничего не увидел, мне понравилось. Я думаю: «Вот, нормальные люди». И в то же самое время, притом что они обычные люди, их энергетика – очень светлая. И социально близкие, молодые, свои парни, братья. Во-вторых, никакого эскапизма, побега от мира в грезы. Они вполне социализированные:
– Ты учишься? – спрашиваю у одного.
– Да, я учусь, заканчиваю, иду на красный диплом.
Нормальный, не маргинальный парень. Я вообще обнаружил там устойчивых, разумных, добрых, сияющих людей. И я подумал: «Да, это круто».
Они меня и научили базовой технике медитации. Совсем просто, без нюансов.
– А как медитировать? – спрашиваю.
– Повторяй мантру «Баба нам кевалам». Это значит: «Высшее сознание – это все, что есть».
Я думаю: «О, высшее сознание – это все, что есть. Это же круто! Это же такое мощное значение! Да я за одно это значение просто… Такую фразу услышать – счастье, а тут еще уметь на нее медитировать. Я же просто счастливая душа». Я пришел домой, закрыл глаза и начал повторять мантру. И обнаружил, что что-то есть.
Чудо, что вообще такая группа была в Барнауле. Практически невозможное стечение обстоятельств. 1996 год – вокруг разруха и никакого света, и тут группа медитации. Кто-то, видимо, пригласил моего будущего наставника, и вот он пару-тройку человек инициировал. Когда я пришел, там была группка, наверное, человек пять.
Когда я начал делать медитацию, функции мозга быстро восстановились после сотрясения, я почувствовал себя нормально, здоровым человеком. Но появился и другой эффект медитации. Мне было уже мало просто быть здоровым человеком. Я обнаружил, что после медитации мое настроение становится значительно лучше. Я обнаружил, что из этого мрака 1990-х годов я вышел индивидуальным усилием, я лично нахожусь в позитиве, в свете, в очень сильном состоянии.
Поначалу у меня не было намерения медитировать регулярно. Но я делал это перед важными событиями, когда необходимы были концентрация, везение, интуиция – например, на экзамене, на важной встрече или собеседовании, где я должен быть на коне. Помедитирую – и как будто на допинге. И я начал время от времени эту «таблеточку» принимать. Но однажды подумал: «А почему я возвращаюсь в этот мрак? Зачем? Что я в нем делаю? Почему не жить всегда в свете?» И начал регулярно медитировать. Были другие сомнения и даже отчаяние, но в тот мрак я уже не возвращался.
Потом где-то через полгода приехал мой учитель, и он меня инициировал. Это было 2 февраля 1997 года. Я получил свое посвящение, свое второе рождение. Помню, что чувствовал опьянение после инициации, я вышел из комнаты и чувствовал счастье. Я чувствовал, что что-то большое произошло. Для меня это две совершенно разные жизни – до и после.
Чем дальше я учился в универе, тем больше понимал: это не мое, не то, за что я прям жизнь свою готов отдать. И тут я понял, что можно стать монахом, что это не
Все-таки монашеская жизнь для большинства из нас, да еще в наш век, когда принято обхаживать свое бессознательное, свои желания и наклонности, – это экзотика. Ладно в традиции, внутри древней обители, но Дада Садананда сейчас может рассчитывать только на самодисциплину, он – монах, причем не в монастыре среди других монахов, он сам – старший наставник на огромной территории России и сопредельных стран. И у обывателя главный вопрос к монаху – про обет безбрачия.
– Все же секс – очень важная для человека штука, и в современной культуре, и в физиологии, в самом корне человеческого и животного существа. Как же вы без него, как вы решились стать монахом?
В тот момент, когда ты молодой, тебе кажется, что море по колено, горы по плечу, как-нибудь разберемся. На драйве идешь. Потом ты понимаешь, что на самом деле есть эта проблема. От того, что ты какой-то титул к своему имени прибавляешь, ты не перестаешь быть просто человеком. У тебя всё та же биология, всё те же инстинкты. И это вызов. Это вызов монашеской жизни, это одна из главных причин, почему люди покидают монашескую стезю, потому что не справляются с этим. Мне милостью Всевышнего как-то удается сохранить баланс. Я нахожу, что когда ты вдохновлен интересным делом, то энергии перенаправляются в область этого дела. Когда хорошо идет медитация, то ощущаешь счастье, блаженство. Ты физиологически в медитации получаешь те же самые гормоны счастья, что и в сексе, и эта проблема тебя не тревожит. Но когда сильно устаешь, когда ты себя израсходовал, медитация начинает хромать, и эта проблема всплывает. Поэтому я заложник своего образа жизни. Хочешь не хочешь, надо медитировать.
Просто дада
Современный капитализм предлагает большой спектр услуг на рынке «духовных практик» и тем более на рынке йоги для здоровья и ловкости. Нынешний человек имеет выбор и стремится найти учителя покруче. А как определить крутость? Что можно понять про Даду, который не обладает никакими внешними ее признаками, живет, говорит и ведет себя очень демократично. Он долгое время не имел дома – давал уроки медитации в разных городах и странах и везде пользовался чужим кровом. Только недавно появилось что-то вроде резиденции под Барнаулом, с деревянными домиками, которые он сам же вместе с волонтерами и построил. Дада сам о себе говорит: «Я просто хочу быть честным человеком. Не хочу никого вводить в заблуждение, что я типа просветленный или еще что-то в этом духе».
– Есть ли у вас какое-то представление об уровнях практики: к чему стремимся?
Мы говорим об уровнях самадхи. Но самадхи – такая цель, которая может сбивать с толку духовного искателя.
Цель практики на самом деле не самадхи. Наша цель – это состояние баланса, которое в итоге порождает самадхи. У человека есть стремление к духовному знанию, у него есть любопытство, он хочет исследовать, разведывать себя и мир. Поэтому идея духовности, разные мистические учения тысячелетиями занимают сердца и умы людей.