Диалоги
Шрифт:
Неизвестный. Да, я под словом "Богообщение" разумел нечто иное.
Духовник. Вот видишь, как трудно неверующим людям понять людей веры. Как искажено, по мирскому представлению, всё учение Церкви. Тебя ошеломили мои слова, что без Церкви невозможна вера, нравственная жизнь и Богообщение. Они показались тебе нелепыми. Но когда перед тобой, хотя и в самых общих, самых неясных очертаниях, встал истинный образ Церкви, ты не только понял, что это не нелепость, но увидел, что и вера, и нравственность, и Богообщение при соприкосновении с чудесным сверхъестественным и непостижимым существом Церкви становятся чем-то иным. А что, если откроется перед тобой то, что видят и ощущают люди веры? Что, если ты переживёшь сам никакими словами невыразимое чувство слияния с этим таинственным новым телом Церкви? И Церковь станет для тебя не отвлечённым богословским понятием, а чудесною и самою несомненною действительностью, которую ты не в силах постигнуть умом, но которую будешь ощущать всем существом своим. Сможешь ли ты сказать тогда о Церкви
Неизвестный. Да, твои слова кажутся мне убедительными. Но я чувствую какую-то двойственность. С одной стороны, всё, что ты говоришь, кажется мне близким к истине, а с другой -- мне трудно отказаться от тех сомнений, о которых я говорил тебе в начале нашего разговора. Передо мною теперь как бы две церкви: одна Церковь та, о которой говоришь ты, другая -- которую привык видеть перед собой я, и никак не могу соединить их в одну.
Духовник. Да. Теперь наступило время говорить нам о твоих сомнениях. Это даст нам возможность облечь истинное понятие о сущности Церкви, раскрытое перед тобою, в более конкретные внешние формы. А это поможет тебе соединить в одну Церковь двойственное твое представление.
Неизвестный. Возможно.
Духовник. Итак, в начале нашего разговора ты сказал, что тебя смущает чисто земной характер церковной истории. Для тебя Церковь -- человеческая организация, отразившая на себе все обычные человеческие слабости и грехи. Все изменения в жизни Церкви, по твоим словам, легко объяснить внешними причинами, как и всякое другое историческое явление. И затем ты подтвердил эту основную мысль отрицанием всех свойств Церкви -- её единства, святости, соборности -- и сомнением в её апостольской преемственности. Я ответил тебе на это, что все сомнения твои основаны на незнании истинного учения о Церкви и что с раскрытия этого учения и надо начать. И действительно, что лежит в основе всех этих суждений о Церкви? Ложное понимание Церкви как естественной человеческой организации. Представь себе, что ты будешь видеть в человеке только внешнюю его жизнь, только чередование ничем внутренне не связанных фактов. Какую биографию можешь ты тогда написать? Как бы ни были точно описаны тобою факты из истории жизни такого человека, они будут от начала до конца ложны. Нечто подобное происходит с теми, кто, не видя внутренней жизни Церкви, пишет или изучает её "историю".
Церковь -- явление сверхъестественное и по своему происхождению, и по своему развитию. Её история -- это лишь внешнее выражение в земных условиях её сверхъестественного содержания. Нельзя понять по-настоящему историю Церкви, если не видеть и, тем более, отрицать это внутреннее содержание за внешним чередованием событий. Действительным историком Церкви может быть только тот, кто сам живёт церковной жизнью и потому видит и понимает её внутреннюю таинственную жизнь. Твоё смущение было совершенно понятно, потому что та Церковь, которую представлял себе ты, действительно была бы только человеческой организацией, не могла бы иметь никакого внутреннего отношения к религиозной жизни и вся определялась бы в своём развитии различными внешними условиями. Легко указать историческую связь того или иного внешнего события или тех или иных внешних условий с тем или иным явлением церковной жизни. Но вопрос весь заключается в том, как понять эту связь? Ведь понять её можно по-разному. Всё зависит от общего твоего взгляда на сущность и жизнь Церкви. Одни и те же факты будут по-разному истолковываться и пониматься в зависимости от различия в этом основном вопросе о сущности Церкви. Можно события церковной жизни рассматривать как механическое следствие грандиозных политических и экономических факторов, а можно, напротив, самые изменения внешнего порядка в мировой жизни рассматривать как действие тех незримых сил, которые содержатся в Церкви. Для того, чтобы так понимать историю Церкви, не надо знать какие-то особые, неизвестные нам факты. Факты одни и те же. А надо веровать, что Церковь -- не человеческое, а Божественное установление, что глава Церкви -- действительно Господь Иисус Христос, что она является действительно таинственным и непостижимым живым телом Его, что Дух Святой действительно пребывает в ней и водительствует ею, и потому церковная история -- не что иное, как тот земной путь, который проходит сверхъестественная и непостижимая Церковь в естественных, внешне осязательных условиях. Вот ответ на твой основной вопрос, и вот в каком направлении лежит разрешение твоих сомнений.
Неизвестный. Не знаю, смогу ли я встать на эту точку зрения. Но что дело действительно в этом, теоретически я согласен.
Духовник. Теперь будем говорить о свойствах Церкви, ни на минуту не теряя из виду открывшегося внутреннего её содержания. Оно при рассмотрении свойств Церкви начнёт облекаться в живой совершенный образ, где найдёт своё полное выражение и внутренняя сущность Церкви, и внешняя её форма.
Неизвестный. До некоторой степени теперь я уже предугадываю твои слова.
Духовник. Прекрасно. В этом тоже можно видеть подтверждение истины. Но с чего же начнём мы оправдание Церкви? Не с вопроса ли о её святости? По твоим словам, только в насмешку можно назвать Церковь святою, зная хоть сколько-нибудь её историю. Ты обвинял Церковь в насилии, обмане и прямых
Разве святая Церковь -- значит Церковь, состоящая из святых, совершенных, безгрешных людей? И разве тяжкие грехи отдельных представителей Церкви, хотя бы из состава иерархии, могут быть названы грехами Церкви? Это не грехи Церкви, а грехи их перед Церковью. Ты укажи мне хоть одно постановление церковного Собора, которое было бы "греховным" или содержало в себе "ложь, обман и преступление"? Святость Церкви не есть святость отдельных лиц. Это врачебница, исцеляющая своею святостью человеческие души, потому что не только совершенные и святые, а немощные и грешные люди её составляют. Как же понять святость Церкви и в то же время грехи людей, её составляющих? Какой образ раскрывается в Символе веры наименованием Церкви святой? Церковь святая потому, что глава её Христос; потому что она сосуд, вмещающий благодатные дары Духа Святого в святых своих таинствах"; потому что она даёт душе человеческой всё необходимое для того, чтобы спастись и достигнуть святости; потому что она есть истинное Тело Христово, где верующие соединены в таинственное живое единство любви; потому что всё, что есть святого в них, всё содержится в теле Церкви; потому что она, не отсекая падшие души, ведёт их к совершенству и тех, кто в каждом своём акте греха отрывается от Церкви, омывает и вновь воссоединяет в таинстве покаяния и в Божественной Евхаристии. То, что ты называешь "грехами Церкви", несовместимыми с понятием святости, -- есть грехи отдельных её представителей, которые не могут святую Церковь сделать грешной, потому что, поскольку они в грехе, постольку сами разъединены с Церковью.
Неизвестный. Да. Я это понял уже.
Духовник. Ты не признаёшь "соборности" Церкви и наименование это считаешь ложью на том основании, что Церковь всегда была прислужницей мирской власти. Говоря так, ты видишь перед собою те или иные злоупотребления, дававшие возможность мирской силе употреблять в своих целях внешнюю церковную организацию и отдельных её представителей. Но ты не видишь истинного образа Церкви и потому не чувствуешь соборности её сознания и действующего через эту соборность Духа Святого в её жизни. Не "прислужницей" мирской власти, а носительницей благодати Духа Святого была Церковь, когда соборный разум её осознавал догматы и непреложно утверждал непостижимые божественные истины веры. Этот соборный разум определил и всю внутреннюю жизнь Церкви святыми канонами, которые суть не мёртвые буквы человеческого законодательства, а живые веления Духа. Потому они и не могут быть отменяемы субъективным актом человеческого сознания и воли, но в то же время, как всё живое и Духом преисполненное в Церкви, могут в отдельных случаях восполняться, видоизменяться и временно приостанавливаться в своём действовании соборным сознанием.
Бывают эпохи, когда носителями этого соборного сознания Церкви и выразителями велений Духа Святого было подавляющее меньшинство в Церкви, а большинство являлось носителями мирских, субъективных, нецерковных начал. И тогда, в порядке сверхъестественном, вершителем судеб Церкви в конце концов являлось это меньшинство, потому что оно было хранителем церковной истины. Церковь -- соборная не потому, что всегда была независима от воздействия на неё мирской власти и свободно управлялась своими представителями по указанию Соборов, а потому, что и под ужасающим иногда давлением этой власти она все же определялась и развивалась, как в области догматической, так и в области внутренней своей жизни, действующим через соборное сознание Церкви Духом Святым.
Неизвестный. Это мне принять труднее, но допускаю, что и это так. По крайней мере, эту внутреннюю сторону я раньше совсем не принимал в соображение.
Духовник. Ты сказал об апостольской преемственности церковной иерархии, что это сомнительно, но что ты не считаешь вопрос этот существенным. Почему сомнительно? Здесь и история, и предание Церкви чуть ли не поимённо сохранили наш преемственный ряд епископов, начиная с первых епископов, рукоположенных самими апостолами. И вопрос этот о преемственности имеет первенствующее значение. В нём один из существенных признаков истинной Церкви, ибо в этой преемственности залог неуклонного следования Церкви по тому пути, на который поставлена она через святых апостолов Господом Иисусом Христом.
Неизвестный. Мне это не совсем понятно. Но не буду возражать и против этого.
Духовник. И вот теперь я спрошу тебя: может ли такая Церковь не быть единой? Ты говоришь о "множестве" церквей. Но что доказывает это множество? Не то ли, о чём предостерегает Спаситель, сказав, что "многие придут под именем Моим, и будут говорить: "я Христос", и многих прельстят" (Мф. 24, 5). Не назвал ли Он Церковь Свою "малым стадом"? Не сказал ли Он: "...Сын Человеческий, придя, найдёт ли веру на земле?" (Лк. 18, 8). "Тогда, если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там, -- не верьте" (Мф. 24, 23). Сколько будет отпадений, сколько искажений, какое внешнее торжество заблуждений и лжи. Но истинная Церковь будет едина. Сколько ветвей отпадёт от лозы совсем, сколько будет едва держаться не вполне оторвавшимся краешком, и только одна истинная Церковь останется на ней спелой гроздью. Святая, Соборная и Апостольская Церковь -- хранительница истины и благодатных даров Духа Святого -- не может разделиться на несколько частей. Такая Церковь может быть только одна.