Диалоги
Шрифт:
c
Феаг.Да, мой Сократ, именно об этой мудрости я давно уже порываюсь сказать.
Сократ.А можешь ли ты мне ответить: Эгисф, умертвивший Агамемнона в Аргосе [10], управлял теми людьми, о ком ты говоришь, – всеми ремесленниками, а также частными лицами – мужчинами и женщинами – или кем-то другим?
Феаг.Нет, именно этими лицами.
Сократ.Далее, Пелей, сын Эака, разве не такими же людьми управлял
Феаг.Такими.
Сократ.А о Периандре, сыне Кипсела, ставшем правителем в Коринфе, ты слыхивал? [12]
Феаг.Да, конечно.
Сократ.Разве он не подобными же людьми управлял в своем городе?
d
Феаг.Да, подобными.
Сократ.Ну а Архелай, сын Пердикки, тот, что недавно был правителем Македонии? [13]Разве ты не считаешь, что и он управлял такими же лицами?
Феаг.Да, считаю.
Сократ.А Гиппий, сын Писистрата, правивший в нашем городе [14], кем, полагаешь ты, управлял? Не теми ли самыми?
Феаг.Конечно же теми.
Сократ.А не скажешь ли ты мне, какое прозвище носят Бакид, а также Сибилла и наш соотечественник Амфилит? [15]
Феаг.Какое же иное, мой Сократ, как не прозвище вещих?
e
Сократ.Ты верно сказал. Но попытайся мне также ответить, какое имя получили по свойству своей власти Гиппий и Периандр?
Феаг.Мне кажется, имя тиранов [16]. Иного и не могло быть.
Сократ.Значит, всякий, кто стремится править всеми людьми государства, стремится тем самым к подобной власти над ними – тиранической – и является не кем иным, как тираном?
Феаг.Это очевидно.
Сократ.Ну а ты сам не стремишься ли к такой власти?
Феаг.Из сказанного мною выходит, что да.
125
Сократ.Несчастный, значит, стремясь стать нашим тираном, ты давно уже попрекаешь своего отца за то, что он не посылает тебя к какому-нибудь наставнику в тирании? А ты, Демодок, не стыдно ли тебе, давно знающему, к чему он стремится, и имеющему возможность, послав его в обучение, сделать мастером той премудрости, которой он жаждет, – не стыдно ли тебе отказывать ему в его просьбе? Но теперь, как видишь, он в моем присутствии тебя обвинил; давай же посоветуемся вместе – ты и я, к кому его надо отправить и чья беседа поможет ему стать искусным тираном.
b
Демодок.Да, мой Сократ, клянусь Зевсом, давай посоветуемся, ибо мне кажется,
Сократ.Постой, добрейший мой! Порасспросим прежде как следует его самого.
Демодок.Спрашивай же.
Сократ.Что, если мы обратимся к Еврипиду, Феаг? Ведь Еврипид где-то говорит:
Мудры тираны от общенья с мудрыми [17].Представь, кто-нибудь спросил бы Еврипида: «Скажи, Еврипид, в общении с какими мудрецами становятся мудрыми тираны?» Ведь если бы он сказал, что
c
Мудры крестьяне от общенья с мудрыми,
и мы спросили бы его: «Мудрыми – в чем?» – как бы он нам ответил? Не в чем ином, сказал бы он, как в земледелии?
Феаг.Да, не в чем ином, только в этом.
Сократ.Ну а если бы он сказал: Ведь повара мудры в общенья с мудрыми,
и мы спросили бы его: «Мудрыми – в чем?» – как ответил бы он нам на это? «В поварском искусстве!» Не так ли?
d
Феаг.Да.
Сократ.Ну а если бы он сказал: Мудры гимнасты от общенья с мудрыми,
и мы спросили бы его: «Мудрыми – в чем?» – разве не сказал бы он, что в гимнастике?
Феаг.Да.
Сократ.А коли он сказал, что Мудры тираны от общенья с мудрыми,
и мы спрашиваем его: «О каких мудрецах ты говоришь, Еврипид?» – что может он нам ответить? О чем здесь идет речь?
Феаг.Но, клянусь Зевсом, я не знаю.
Сократ.Хочешь ли, я скажу тебе?
Феаг.Да, если тебе угодно.
Сократ.Это та мудрость, которая, как сказал Анакреонт, была ведома Калликрите [18]. Разве ты не знаешь эту песню?
Феаг.Конечно, знаю.
e
Сократ.Что же, ты жаждешь общения с таким мужем, который был бы сотоварищем по мудрости Калликрите, дочери Кианы, и «знал бы все, что связано с тиранией», как говорит о ней поэт? Это ли тебе нужно, чтобы стать тираном – нашим и города?
Феаг.Ты уже давно, Сократ, вышучиваешь меня и насмехаешься.
Сократ.Как? Разве ты говоришь, что жаждешь не той премудрости, с помощью которой мог бы управлять всеми согражданами? А ведь, занимаясь этим, ты был бы не кем иным, как тираном.
126
Феаг.Думаю, я мог бы пожелать стать тираном, и лучше всего над всеми людьми, а если это невозможно, то над их большинством. Да ведь, пожалуй, и ты, и все остальные хотели бы этого, а еще более – стать богами… Но я сказал, что стремлюсь не к этому.