Диалоги
Шрифт:
e
Это слово выражает движение через непроходимое ущелье , труднодоступное, бугристое и заросшее, задерживающее движение. Отсюда, верно, и название этого движения – «необходимое», намекающее на то, что ущелье это нельзя обойти.
Но пока есть во мне силы, используем их. Однако и ты не отпускай поводья, спрашивай дальше.
421
Гермоген.Я спрошу у тебя о самом великом и прекрасном – об «истине», о «лжи» и «сущем», а также о том самом, о
Сократ.Так вот, называешь ли ты что-нибудь словом «поймать» ?
Гермоген.Называю. Это значит «искать».
Сократ.Видно, это слово не что иное, как сокращенное выражение, в которое входит слово «имя», означающее то сущее, коего достигает наш поиск. Скорее ты смог бы это понять из выражения «называемое поименно» : здесь ясно сказано, что сущее – это то, что уже поймано.
b
А что касается «истины» , похоже, что и это имя составлено из других слов. Очевидно, им назван божественный порыв сущего – так, как если бы это было божественным наитием . А вот «ложь» – это имя противоположно порыву. Ведь все, что порицается, обращается вспять и этой задержкой как бы принуждается к покою. Поэтому имя «ложь» выражает лежание спящих , а звук «пси» придан этому слову, чтобы скрыть значение имени. «Сущее» же и «сущность» согласуются с именем «истина»,
c
так как здесь отнята йота, ибо «существующее» означает «шествующее» , а «не существующее» «не-сущее», как выражаются некоторые, означает в свою очередь «не-шествующее» .
Гермоген.Мне кажется, Сократ, ты это здорово разобрал. Ну а если кто-нибудь спросил бы тебя: а «шествующее», «текущее», «обязывающее» – какая правильность у этих имен?
Сократ.Что бы мы ему ответили, говоришь ты? Так?
Гермоген.Вот именно.
Сократ.Так ведь одно мы уже изобрели, позволяющее нам казаться людьми, рассуждающими дельно.
Гермоген.Что же это такое?
d
Сократ.А вот: считать чем-то варварским то, чего мы не знаем. Какие-то имена, может быть, и правда таковы; но может быть, что причина недоступности смысла первых имен – в их глубочайшей древности: ведь после всевозможных извращений имен не удивительно, что наш древний язык ничем не отличается от нынешнего варварского.
Гермоген.Твои слова не лишены смысла.
Сократ.Да ведь я говорю очевидные вещи. Впрочем, мне кажется, дело не терпит отлагательств, и нам нужно обратиться к его рассмотрению. Вдумаемся же: если кто-то непрестанно будет спрашивать, из каких выражений получилось то или иное имя,
e
а затем начнет так же выпытывать, из чего эти выражения состоят, и не прекратит этого занятия, разве не появится в конце концов необходимость
Гермоген.Я допускаю это.
422
Сократ.Так когда же отвечающий вправе будет это сделать? Не тогда ли, когда дойдет до имен, которые уже выступают как бы в качестве первоначал [85], из которых состоят другие имена и слова? Ведь мы не вправе подозревать, что и они состоят из других имен, если они действительно простейшие. Например, мы говорили, что имя «добро» состоит из «достойного удивления» и «быстрого». Так вот мы могли бы сказать, что «быстрое» состоит из других слов, те же – из третьих.
b
Но если мы возьмем слово, которое не состоит ни из каких других слов, то мы вправе будем сказать, что подошли здесь к простейшей частице, которую уже не следует возводить к другим именам.
Гермоген.Мне кажется, ты говоришь верно.
Сократ.Значит, и те имена, о которых ты спрашиваешь, могут оказаться простейшими, и нужно уже другим каким-то способом рассматривать, в чем состоит их правильность?
Гермоген.Похоже, что так.
Сократ.Конечно, похоже, Гермоген. Ведь все слова, о которых мы уже говорили, видимо, восходят как раз к таким именам.
c
Если это правильно, – а мне кажется, что это так, – посмотри тогда вместе со мной, не вздор ли я несу, рассуждая о том, какова правильность первых имен?
Гермоген.Ты только говори, а я уж буду следить за рассуждением вместе с тобой, насколько я в силах.
Сократ.Ну с тем, что у всякого имени, и у первого, и у позднейшего, правильность одна и та же и ни одно из них не лучше другого как имя, думаю я, и ты согласен?
Гермоген.Разумеется.
d
Сократ.Далее, у тех имен, которые мы рассматривали, правильность была чем-то таким, что указывало на качества каждой вещи?
Гермоген.А как же иначе?
Сократ.Значит, это в равной степени должны делать и первые, и позднейшие имена, коль скоро они суть имена.
Гермоген.Верно.
Сократ.Но позднейшие, видно, были способны выражать это через посредство первых.
Гермоген.Видимо.
Сократ.Хорошо. А вот те, первые, которые не заключают в себе никаких других, каким образом смогут они сделать вещи для нас предельно очевидными, если только они действительно имена?
e
Ответь мне вот что: если бы у нас не было ни голоса, ни языка, а мы захотели бы объяснить другим окружающие предметы, не стали бы мы разве обозначать все с помощью рук, головы и вообще всего тела, как делают это немые?