Диалоги
Шрифт:
Протарх.Невозможно не согласиться с этим, Сократ, хотя бы кто-либо и стал отстаивать противное.
Сократ.В качестве примеров состояний, в которых можно обнаружить разбираемую нами теперь смесь, мы называли гнев, тоску, гордость, страх, любовь, ревность, зависть и тому подобные чувства. Не правда ли?
c
Протарх.Да.
Сократ.А все только что законченное рассуждение касалось лишь горести, зависти и гнева; разве это не очевидно?
Протарх.Как не очевидно!
Сократ.Следовательно, остается
Протарх.Разумеется.
Сократ.Но, как ты думаешь, почему я показал тебе эту смесь главным образом па примере комедии? Не для того ли, чтобы удостовериться в том, что смешение в страхе, любви и в других [чувствах] показать легко?
d
Постигнув это, я надеюсь, ты позволишь мне не удлинять рассуждение, обращаясь еще и к прочим упомянутым нами чувствам, но просто примешь, что тело и душа, как отдельно друг от друга, так и взятые вместе, постоянно испытывают смесь удовольствия и страданий. Скажи же мне теперь: отпускаешь ли ты меня или хочешь задержать до полуночи? Впрочем, думаю, я буду отпущен тобою, если добавлю, что во всем этом я намерен дать тебе отчет завтра;
e
теперь же я хочу перейти к остальному – к тому решению, которого требует Филеб.
Протарх.Прекрасно сказано, Сократ. Рассмотри же, как тебе будет угодно, то, что у нас остается.
Сократ.Следуя естественному порядку, мы должны после смешанных удовольствий перейти к несмешанным.
51
Протарх.Превосходно.
Сократ.Итак, я постараюсь показать тебе их оборотную сторону. Как я уже сказал, я не очень-то верю людям, утверждающим, будто все удовольствия – это прекращение страданий; однако я использую их в качестве свидетелей того, что некоторые удовольствия лишь кажутся таковыми, не будучи ими вовсе на самом деле, другие же, кажущиеся большими и сильными, смешаны со страданиями и прекращением сильнейших болей при тяжелых состояниях тела и души.
b
Протарх.Ну а если бы кто допустил, что некоторые [из несмешанных удовольствий] истинны, правильным было бы такое предположение?
Сократ.Это удовольствия, вызываемые красивыми, как говорят, красками, очертаниями, многими запахами, звуками [49]и всем тем, в чем недостаток незаметен и не связан со страданием, а восполнение заметно и приятно.
Протарх.Почему же, Сократ, мы так говорим?
c
Сократ.Разумеется, не сразу ясно то, что я говорю; постараюсь, однако, разъяснить. Под красотой очертаний я пытаюсь теперь понимать не то, что хочет понимать под ней большинство, то есть красоту живых существ или картин; нет, я имею в виду прямое и круглое, в том числе, значит, поверхности и тела, рождающиеся под токарным резцом и построяемые с помощью линеек и угломеров, если ты меня понимаешь. В самом деле, я называю это прекрасным не по отношению к чему-либо, как это можно сказать о других вещах, но вечно прекрасным самим по себе, по своей природе и возбуждающим некие особые, свойственные только ему удовольствия, не имеющие ничего общего с удовольствием от щекотания.
d
Есть и цвета, носящие тот же самый характер. Но понятно
Протарх.Я пытаюсь понять, Сократ; однако попытайся и ты говорить яснее.
Сократ.Я говорю о нежных и ясных звуках голоса, поющего какую-нибудь цельную и чистую мелодию: они прекрасны не по отношению к чему-либо другому, но сами по себе и сопровождаются особыми, свойственными им удовольствиями.
Протарх.Да, это так.
e
Сократ.Род же удовольствий, доставляемых запахами, менее божествен, чем эти. А то, что к ним не примешиваются неизбежные страдания, какого бы рода ни были и кому бы ни доставлялись эти удовольствия, это я считаю вполне соответствующим названным раньше удовольствиям. Так вот, если ты схватил мою мысль, есть два вида того, что мы называем удовольствиями.
Протарх.Понимаю.
52
Сократ.Присоединим к ним еще удовольствия, получаемые от занятий науками, поскольку, как представляется, в них отсутствует жажда познания и поскольку жажда эта изначально не связана с неприятностями.
Протарх.Да, и мне так кажется.
Сократ.Ну а что, если насытившиеся науками впоследствии утрачивают свои знания по причине забвения, усматриваешь ли ты в этом какую-либо неприятность?
Протарх.Эта горесть не естественна, по рождается в размышлениях о том состоянии, когда кто-либо, лишившись знания и чувствуя в нем потребность, печалится.
b
Сократ.Однако теперь, любезнейший, мы имеем дело только с естественными состояниями, не зависящими от размышлений.
Протарх.Да, ты говоришь правду: забвение знаний никогда не вызывает у нас печали.
Сократ.Стало быть, нужно сказать, что удовольствия от наук не смешаны с печалью и свойственны отнюдь не многим людям, а лишь небольшому числу.
c
Протарх.Именно так нужно сказать.
Сократ.Значит, различив в достаточной мере чистые удовольствия и те, которые по справедливости можно назвать нечистыми, добавим в нашем рассуждении, что в сильных удовольствиях отсутствует мера, а несильным, напротив, свойственна соразмерность. Установим, что удовольствия, которые имеют большую величину и силу и бывают такими то часто, то редко, относятся к роду беспредельного, в большей или меньшей степени проникающему тело и душу, другие же удовольствия отнесем к числу соразмерных.
d
Протарх.Ты говоришь совершенно верно, Сократ.
Сократ.Сверх того, нужно рассмотреть еще некоторые свойства удовольствий.
Протарх.Какие?
Сократ.Что вообще следует отнести к истине: чистое и несмешанное или же сильное, многочисленное, большое и самодовлеющее?
Протарх.Чего ты добиваешься своим вопросом, Сократ?
e
Сократ.Я забочусь, Протарх, о том, чтобы при исследовании удовольствия и знания не было упущено ничего чистого или нечистого, содержащегося в том и другом; пусть все чистое, явившись на суд – мой, твой и всех здесь присутствующих, легче приведет нас к решению.