Диана была такой!
Шрифт:
Сумасбродность принцессы Дианы нередко приводила слуг во дворце в растерянность. Зная все протокольные вещи, Диана, вопреки всем правилам и нормам, могла иной раз поступать, мягко говоря, глупо. Если вы помните, я уже писал: члены королевской семьи никогда сами не рассчитывались в магазинах, они не совершали покупки в одиночестве, без слуг, когда находились в обычных условиях.
И вот вдруг Диане захотелось конфет. Она пошла в знакомый магазинчик. И за ней последовала уже целая толпа репортеров, которые были настолько навязчивы, что не на шутку
Видя всю эту весьма нездоровую возню репортеров вокруг Дианы, встревожилась и сама королева. Правда, она искренне думала, что навязчивое внимание прессы к Диане переносится ею самой весьма болезненно. И поэтому решила немного остудить пыл журналистов, напомнив им о моральных принципах и элементарной человечности. В декабре 1981 года все редакторы печатных изданий Англии были приглашены в Букингемский дворец вместе с известнейшими журналистами. Здесь им было зачитано послание королевы, в котором она выразила свое беспокойство излишним вниманием СМИ к персоне Дианы.
А затем поступило приглашение на фуршет. В общем, проявленное внимание королевы к прессе нельзя было не оценить. Мало того, в самый разгар фуршета, когда акулы пера общались друг с другом с фужерами вина в руках, в зале появилась сама королева! И обошла всех, с каждым поздоровалась, для каждого нашла нужное слово. Это было высшим проявлением внимания и уважения к прессе со стороны королевы.
Мне думается, газетчики и телевизионщики оценили этот поистине королевский шаг.
Но сама Диана восприняла этот брифинг журналистов и последующий фуршет с королевой как личную угрозу ее популярности. А если и вправду пресса станет менее навязчива? Если и вправду утихнет волна, где на гребне Диана? Что тогда?
И на сцену выходит тот самый Уитакер, получивший от принцессы карт-бланш.
Февраль 1982 года. Принцесса Диана беременна, она на пятом месяце. Это время — один из самых счастливых периодов в жизни семьи Дианы и Чарльза. Они отправились (безусловно, со строжайшим сохранением тайны) отдыхать на Багамы. Море, золотой песок, ласковое солнце, верный муж рядом и ощущение будущего материнства — что еще нужно женщине для счастья? Возможно, другой бы этого хватило. Но Диана была немало встревожена тем, что ее имя постепенно уходило из газет. О ней меньше стали говорить…
И вот уже каким-то непостижимым образом на Багамских островах оказывается тот самый Уитакер со своим напарником. Они знают место и время. Откуда? Догадайтесь сами. Они вооружены самым сильным телеобъективом.
Проходит день и ночь, наступает утро.
И вот оно — на первой странице крупнейшей газеты «Deily Star» появилась сенсационная фотография: принцесса Диана в розовом, очень смело открытом купальнике с животом пятимесячной беременности.
Ну как было прессе не любить Диану, если на фото она выходила просто великолепно, а одна — вот эта одна фотография — значила многократно увеличенную прибыль для газеты и баснословные
Честно говоря, я сам люблю беременных женщин. К ним у меня одно чувство: глубочайшего почтения. Я любуюсь беременными женщинами — каждая из них становится краше во время вынашивания ребенка. Ее лицо освещает неуловимый свет материнства, такой теплый, такой всепроникающий. Беременная женщина — это свято. А молодая красивая беременная женщина — это мадонна.
Англичане увидели живую мадонну, любимую ими принцессу. Их мадонна носила будущего короля Англии. Это не просто красивая фотография — это историческая фотография. Были факты, когда над этим снимком сентиментальные обыватели смахивали слезу умиления.
Да уж что говорить? Ради той волны бешеного обожания, которая всколыхнулась от одной фотографии репортера, Диане можно было и пожертвовать своим глубоко интимным и частным. Результат-то был ошеломляющим.
Но для королевы такая фотография стала фактом далеко не приятным. Она понимала, что происходит разрушение чего-то незыблемого в монархии. Что королевская семья превращается чуть ли не в публичный двор. И королева выступила с резким официальным заявлением, где прямо указала на бестактность, поругание общепринятых стандартов для газетчиков, наглое вторжение в частную жизнь.
Газетчики поутихли. Немного. Мне кажется, многие понимали, что так, как они делают, нормы человеческого общежития делать не велят. Но велик был соблазн. На Диане делались тиражи и гонорары, на Диане зарабатывались деньги и строились карьеры. И, как я уже писал, репортеры любили Диану как объект съемок. Она получалась всегда.
Они не могли оставить в покое Диану сейчас — когда вся страна жаждала больше фотографий, больше подробностей из жизни беременной принцессы. И королева поняла, что нужно уступить волне.
Беременная Диана и сведения о ее самочувствии стали в газетах Англии чем-то сродни прогнозу погоды — Англия уже не могла без этих новостей, обыватели требовали самых точных подробностей. И это продолжалось до самого рождения первенца, из которого пресса сделала поистине национальный праздник. Страну накрыло очередной волной — волной ликования.
Потом… Потом произошел тот самый инцидент на играх, о котором вы читали: когда Диана вначале заявила, что не поедет, а потом поехала, и ее прибытие произошло после того, как было объявлено о прибытии королевы. Когда она на людях стала ссориться с Чарльзом.
Этот факт был мгновенно замечен прессой. И он был не просто оценен. Некоторые умные редакторы изданий усмотрели в этом конфликте Чарльза и Дианы всю возможную правду об их отношениях, которая до этого тщательно скрывалась. И поняли, что пора сменить акценты.
Если до этого пресса рисовала Диану и Чарльза как одну из самых счастливых пар, если жизнь Дианы преподносилась как идиллическая, то теперь репортеры вначале отдельных, а потом и всех изданий начали создавать образ новой принцессы Дианы: Дианы-страдалицы, Дианы-мученицы.