Диана, Купидон и Командор
Шрифт:
А Сильвана, считавшая себя уже «синьориной», нисколько не обрадовалась подарку и засунула его бог знает куда.
– А синьора Офелия наверняка ее сохранила. Вот уж кто никогда ничего не выбрасывает, – закончила Форика. – Теперь высморкайся и пойдем со мной. Все остальные Серра вышли, а мои девочки не посмеют за нами шпионить.
В квартире на втором этаже находилась кладовка, где хранились всякие старые вещи. София Лодде расчистила им дорогу и указала пальцем на шкаф, который был битком набит платьями и игрушками Сильваны с той поры, когда она была еще ребенком.
– Была
Она подняла Дзелию и посадила себе на плечи.
– Тебе что-то видно? На самой верхней полке.
Дзелия сунула руку в эту пыльную кучу всякой всячины. Грубые суконные одеяла ужасно кололись. Подумать только, из такого же сукна раньше делали и одежду! Ей рассказывала об этом Галинуча.
– Ничего, – разочарованно протянула она. – А до самого верха я не достаю.
– Попробуй что-нибудь скинуть, там все равно одни только тряпки.
Но вместе с тряпками с полки упала книга в кожаном переплете, раскрытая, с помявшимися страницами и загнутыми уголками.
– Ну и ничего. Если ее здесь оставили, значит, никому она больше не нужна, – невозмутимо заметила София.
– Вот он!!! – возбужденно закричала Дзелия. Она только что дотронулась рукой до чего-то пушистого. Схватив, она потянула за это что-то (похоже, за лапку), и на голову Форики полетели старые поеденные молью свитера.
Но под ними – о чудо! – и в самом деле находился двойник Пеппо, покинутый и обездоленный, завернутый все эти годы в оберточную бумагу. Несмотря на долгое одиночество, он находился в прекрасном состоянии – длинная коричневая шерсть нисколько не спутана, глаза настоящие, из стекла, и в радужной оболочке просвечивались желтые и коричневые лучи; черный нос блестел, язык оказался ярко-розового цвета. Даже моль не проявила к нему никакого интереса. («Сразу видно, что не шерсть, а какая-то синтетическая гадость», – прокомментировала Форика.)
Ему требовалась лишь небольшая чистка от пыли, может, пара-тройка хлопков пылевыбивалкой, и он снова стал бы таким же, как в нюрнбергской витрине.
Сердце Дзелии отчаянно колотилось. Конечно же, новоприбывший не стер из ее памяти верного друга, но казалось, она словно встретилась с его близнецом. А что скажет Галинуча!
– Оп-ля! – София Лодде сняла ее с плеч и посадила на пол вместе с Пеппо Вторым. – А теперь помоги-ка мне навести порядок.
– Ну, что я говорила? – довольно сказала Форика. – Так и знай, я слов на ветер не бросаю.
И они принялись снова укладывать на полки одеяла, старые свитера, сумки, тапочки… Дзелия подняла с пола упавшую книгу. Она не просто так упала, открывшись именно на этой странице. Кто-то читал ее на этом месте и перечитывал, и даже подчеркнул некоторые фразы красным карандашом. «Разве так можно, – подумала
Она машинально прочла название главы: «Симптомы, по которым определяется психиатрическое заболевание в прогрессивной стадии». Потом внизу, подчеркнутое красным: «…больной не в состоянии различать день и ночь. Он часто просыпается среди ночи, принимаясь за различные дневные занятия или шумное времяпрепровождение, как например передвигать мебель. Или поет во весь голос, не заботясь о том, что другие в это время спят. Больной начинает разговаривать сам с собой. Не проявляет никакого внимания к элементарным правилам поведения: раздевается, мочится или испражняется на людях…»
Надо же, вот странно! То же самое тетя Лилиана рассказывала подругам о Командоре. (И это было неправдой!)
Дзелия убедилась, что на нее никто не смотрит, закрыла книгу и сунула ее себе за пазуху. Она непременно должна показать ее Диане. Или еще лучше Приске. После чего крепче прижала к себе Пеппо Второго.
– Прости, Форика, что я сразу тебе не поверила, – сказала она. – Спасибо тебе.
– Ну хорошо хоть у себя в Лоссае вы все же не совсем забыли о воспитании, – проворчала Форика. – Ладно, теперь идем домой.
Глава вторая,
в которой мы сталкиваемся со страннейшим случаем двойного местонахождения
В тот же самый день, вернувшись из школы, Элиза обнаружила дома сюрприз. Обеденный стол был раздвинут и накрыт на семерых, но не праздничными приборами.
Из кухни доносился грохот оркестра из ложек, кастрюль, возбужденных детских криков, глубокого голоса няни Изолины и аромат рагу, и жареной картошки, и запеченного с розмарином мяса… Прибавив одно к другому, можно было прийти лишь к одному выводу: гости. И не просто гости.
Элиза побежала в гостиную. Бабушка Мариучча гордо восседала в «своем» кресле, окруженная тремя сыновьями и красивой невесткой.
– Солнышко, поди тоже, посмотри фотографии со свадьбы Мирко!
Но Элиза уже бросилась в объятия к дяде Леопольдо.
– Наконец-то ты вернулся, – с упреком сказала она.
– Ты так сильно по мне скучала? – довольно спросил дядя. Потом внимательно заглянул ей в лицо. – Что-то не так?
Необыкновенный человек! Понимает все на лету и принимает всерьез все проблемы племянницы. Включая и те, которые остальные обычно ликвидируют пожатием плеч и одной лишь фразой: «Детские выдумки!». Не зря, когда Приска была маленькая, она влюбилась в него и даже натворила из-за этого глупостей.
– Мне нужно с тобой поговорить, – серьезно сказала Элиза.
– Это срочно или может подождать до после обеда?
– Очень срочно.
– Хорошо. Тогда пойдем в кабинет. Мама, Ондина, простите, если мы немного опоздаем к обеду. Не ждите нас, начинайте.