Диана. Обреченная принцесса

Медведев Дмитрий Львович

«Принцесса была счастлива в Крейгевоне, — констатирует Стивен Барри. — Наконец-то она получила возможность вести свое хозяйство и отдалиться от королевской системы!».

Упоминание о «королевской системе» является не случайным, поскольку непосредственно относится к четвертой причине, разрушившей знаменитый супружеский союз.

Шотландский замок Балморал был не самым идеальным местом для проведения медового месяца. Особенно это касалось тех нескольких недель в августе — октябре, когда в его стенах собирались члены королевской фамилии и множество придворных. Вместо

того чтобы проводить время наедине со своим возлюбленным, Диане приходилось присутствовать на бесчисленных обедах, выслушивая многочасовые лекции принца Филиппа о социальных катаклизмах или рассказы сестры Чарльза, принцессы Анны, о ее охотничьих трофеях.

Любимая дочь своего отца, Диана с детства привыкла к вниманию. Здесь же, в Балморале, она была всего лишь винтиком в сложном механизме.

«Все гости смотрели сквозь меня, как будто я была сделана из стекла!» — возмущалась Диана.

Ничего удивительного. Королевская семья представляет собой весьма необычную группу людей, которая делит мир на «нас» и на «всех остальных». Что касается последней категории — не важно, являетесь ли вы членом семьи герцога Мальборо или обычном клерком из Сити.

У венценосной семьи свои устои и свои правила. «Они испорчены, но не в обычном понимании этого слова. Они испорчены постоянным проявлением уважения, почтения и пиетета к своим персонам, — считает лондонский антрепренер Марк Ллойд. — Они идут по жизни, где постоянно раздается «Да!», «Да!», «Да!». Если они отпускают едва заметную шутку, все тут же начинают смеяться. Если же кто-то рискнет выразить неодобрение, они тут же обижаются».

Кроме необычного общества в Балморале существовали и необычные правила. Чего только стоила смена нарядов — по четыре раза за день: для завтрака, ланча, чаепития и, наконец, самого ответственного мероприятия — обеда. Или, к примеру, скопидомство Виндзоров, доходившее порой до курьезов, — стоило гостю выйти из комнаты, как непонятно откуда появлявшаяся прислуга тут же выключала свет. Нам это может показаться забавным, но Диане было не до смеха. Особенно когда в результате экономии на отоплении она стала мерзнуть.

Один из друзей юной принцессы, чья семья много лет служила во дворце, сказал ей:

— Ты не можешь судить их в соответствии с нашими стандартами. Они живут словно на другой планете. Вещи, которые нас восхищают, на них не производят никакого впечатления. И то, скорей, потому, что они их просто не замечают.

Но Диана, похоже, не придала этим словам большого значения. В письме к одной из подружек она писала:

«Здесь я пришлась не ко двору. Иногда я ловлю себя на мысли — и зачем я вообще в это ввязалась? Я кажусь себя такой маленькой и такой одинокой. Эта ноша совершенно не для меня».

В довершение всего у Дианы возникли сложности в ведении так называемых светских бесед.

«Люди ловили каждое мое слово, а у меня их просто не было», — с грустью комментировала она сложившуюся ситуацию своей подруге Розе Монктон.

Диана никогда не отличалась излишней болтливостью.

«Когда она посещала детские сады, то обычно не донимала мамаш излишними приветствиями, — вспоминает

один из ее друзей. — Если она была в хорошем расположении духа, то могла поболтать с нянями, если же нет — просто играла с детьми».

Подобная социальная неприспособленность не могла не вызвать удивление у многих гостей, а также недовольство у некоторых членов королевской семьи. К числу последних относилась Елизавета II.

— Посмотрите на Диану! — возмутилась однажды королева. — Сидит, нахохлилась. Ее лицо оживает только тогда, когда с ней начинает разговаривать Чарльз.

— Но обратите внимания на гостей, — заметил один из присутствующих. — Они же все намного старше ее…

— Мне все равно, — оборвала его Елизавета. — Диана обязана быть светской девушкой.

Не считая этой ремарки, Виндзоры не собирались акцентировать внимание на поведении двадцатилетней девушки. В их кругу вообще не принято обсуждать чужое поведение, и если кто-то совершает какую-то оплошность, ее предпочитают просто не замечать. Они даже придумали для этого отдельное слово — «страусирование».

В случае с Дианой подобное отношение запустило механизм обратного действия. Чем меньше на нее обращали внимания, тем больше развивался ее комплекс неполноценности. В конечном счете состояние принцессы достигло той стадии, что она готова была (по ее собственному признанию) совершить акт суицида и перерезать себе вены.

На этот раз Чарльзу ничего не оставалось, как обратиться за помощью к профессиональным психиатрам и отправить жену в Лондон.

Однако даже эти меры не принесли нужного результата. Диана скрыла от врачей приступы булимии, а предписанный ей транквилизатор валиум пить отказалась. По мнению принцессы, предлагая ей успокоительное, доктора просто отмахивались от нее. Как она сама выразилась: «Мне прописывали различные пилюли с одной-единственной целью — мы спокойно отправимся спать, зная, что принцесса Уэльская не будет нас беспокоить».

Трудно сказать, чем бы закончилась вся эта история, если бы в середине октября не произошли три важных события: медовый месяц наконец-то подошел к концу, Диана обнаружила, что беременна, и состоялась первая официальная поездка супругов, принесшая новые проблемы в их взаимоотношениях.

Однажды, еще во время круиза на «Британии», молодожены решили просмотреть отснятые во время свадьбы видеоматериалы. Присутствующие были поражены обаянием Дианы, которое никого не могло оставить равнодушным. Принцесса смотрелась намного эффектнее своего мужа. По словам Стивена Барри, «Диане удавалось все, кроме одного — не затмевать своего супруга».

Но если бы только это! На фоне блистательной жены стали заметны недостатки принца, которые до этого не привлекали особого внимания.

«Впервые стало отчетливо видно, что поведение Чарльза лишено естественности и теплоты, — комментирует биограф принцессы Тина Браун. — Открытость Дианы поставила под вопрос многие качества, которые оказались недоступны ее супругу. При этом для того, чтобы затмить Чарльза, Диане не требовались никаких дополнительных усилий — она просто должна была оставаться самой собой».