Диапазон скорби 1942
Шрифт:
Киваю ему.
Боулен сразу же напоминает о необходимости захватить с собой мой советский загранпаспорт.
А я открываю несессер. 5 стандартных, как я понимаю, упаковок. «Разукомплектовываю» одну. Ага. 10 баксовая банкнота. 100 штучек в пачке. Всё верно. 5 тысяч зелёных, «на мелкие расходы от дяди Рузвельта»:-)
Без всякого зазрения совести внимательно рассматриваю десятидолларовую купюру, ни сколько не смущаясь не менее внимательно наблюдающего за моими действиями переводчика.
И снисхожу до пояснения ему.
— Сравниваю
— Есть отличия? Пользовались долларами США в 21 веке?
— В безналичной форме. С нашими… пластиковыми картами, интернетом и банковскими системами будущего особых проблем с конвертацией при потребных покупках в сети не было. Но наличные держал в руках. И даже как-то менял в банке.
Ещё раз внимательно осматриваю купюру и понимаю, чего «тут не так».
— Надписи нет. И защитных мер будущего..
— Какой надписи? — уточняет Боулен.
— In god we trust.. сейчас без неё.
— Наша пословица появилась на купюрах? — ухватывает он суть.
— Да. По крайней мере на тех, которые я видел лично. Плюс — микроскопическая печать есть — очень мелкий шрифт… ещё пластиковая… полоска внутри банкноты, для лучшей защиты от фальшивомонетчиков, вроде светится в ультрафиолетовых лучах.
Он с интересом слушает меня.
— А вообще, рано или поздно, наличным деньгам, по мнению многих, придёт конец. Но и в 2018-м по прежнему у сего процесса немало противников. Но их аргументы, слишком далеки от реалий сегодняшнего сорок второго, как мне кажется и вряд ли вам сейчас будут интересны..
Вторая половина дня 30 сентября 1942. США, Вашингтон, Миддлтон Маргарет Ивонн.
Мы зачем-то поехали в банк. Пока молодой советский гость Президента и Боулен решали там свои таинственные дела, начавшиеся с того, что мне чуть ранее пришлось ждать под дверью апартаментов русского в Белом доме, я сидела в «Линкольне», который выделили для господина Рожкова.
Целый час ждала. Шофёр из Президентского гаража за стеклом сидит, читает что-то, а я скучаю.
Поначалу было интересно — разглядывать внутреннюю роскошь лимузина, на рассмотрение которой в первый раз, когда ехали в аэропорт, у меня не было времени. Как сказал мне Боулен — лимузин — специально арендованный Белом Домом для гостя из СССР автомобиль. Но мне скоро это надоело, как и смотреть на людей за окном.
Разумеется, я всё равно терпеливо ждала. Ждала, ждала и задремала. Встрепенулась я от открывающейся дверцы.
–.. Да, один банк за раз — это предел. Так медленно! В СССР, кстати, то же самое, довелось оценить… думал — у вас побыстрее шевелятся, но — нет! Хорошая иллюстрация к сегодняшнему разговору об новых банковских технологиях..
Так… что-то с Президентом сегодня говорили про банки днём? Интересно же, о чём гость Рузвельта с ним полдня беседовал!
Но моё любопытство не получает следующей порции новой пищи. Господин Боулен согласовывает
Командую шофёру — пусть везёт нас по городу пока на своё усмотрение.
В целом, это неплохо. Где ещё можно найти такое — получать деньги за то, что катаюсь на лимузине по Вашингтону и развлекаю иностранного гостя беседой?
Но развлекать выходит не очень удачно. Всё же мой русский язык беден. И говорим мы с ним на мешанине русских и английских слов, старательно слушая друг друга и вникая в смысл, который каждый из нас желает донести в сказанном. И я просто не знаю, о чём говорить с ним. Как выполнить то, ради чего взяли на работу в Белый Дом? Это совсем не просто — понять, что нужно для того, чтобы «оставить у гостя из СССР самые лучшие впечатления об Америке»!
Я ведь ничего не знаю о нём. А что, если… представить — что он — парень, который мне нравится, и на которого я хочу произвести впечатление? Что бы я стала делать? И, может, ему понравится… правда?
— Господин Рожков, моя задача — сделать так, чтобы ваше пребывание в Америке оставило у вас наилучшее впечатление, но чтобы я могла лучше выполнить свою работу, могу я рассчитывать узнать о вас немного получше?
Никита Егорович, до сего момента довольно сухо разговаривавший со мной, откидывается сильнее на то шикарное и мягкое сиденье, на котором мы сидим и повернувшись чуть побольше ко мне, отвечает:
— Мисс Миддлтон, мне… за последние два года моей жизни очень надоел официальный тон, на котором приходится общаться почти со всеми, с кем я… веду дела. Не скрою… общение с вами — в какой-то мере, неформальное… приключение для меня..
Вот как! Что он подразумевает под словом «неформальное приключение»?
–.. и если вы желаете узнать больше обо мне, то подобное должно быть взаимным действием. Вы согласны? — и, не дожидаясь моего согласия, довольно настойчиво интересуется:
— Расскажите мне, как вы оказались на вашей текущей работе. — он всё же добавляет слово —.. пожалуйста.
Поколебавшись мгновение и решив, что у меня нет иного выбора, сообщаю ему:
— Меня наняли для этой работы.
— А кем вы были до того, как заняли должность помощницы пресс-секретаря Белого Дома?
Чувствую, как мои щёки краснеют. Похоже, задача — развлекать «гостя Президента США» совсем не так проста… а Дина Дурбин подбросила мне что-то, из-за чего я ещё пожалею о данном ей согласии?
— Я училась танцам, пению и начала карьеру в Голливуде, снявшись в нескольких небольших ролях..