Диаспора
Шрифт:
Граждане полисов, полагал Ятима, были созданиями математики; она лежала в основе всего, чем они были, и всего чем они могли стать. Тем не менее их пластичные умы, в некотором смысле подчинялись тому же типу глубоких ограничений как и алмазная сеть — исключая самоубийства и перестройки заново, исключая уничтожения самих себя и создания кого-нибудь нового. Это означало, что они должны были обладать своей собственной неизменной математической сигнатурой — подобной числу Эйлера, только на порядки сложнее. Похороненное в неразбериху деталей каждого ума, там должно быть что-то нетронутое временем, не поддающееся влиянию непостоянного груза памяти и опыта, не подвластное самонаводящимся изменениям.
Произведение
Только в Источнике он начал понимать, кем именно он был.
3
Бриджеры
Атланта, Земля
23 387 545 324 947 CST
21 Мая 2975, 11:35:22.101 UT
Клон Ятимы очнулся в теле глейснера и с минуту поразмышлял о ситуации. Опыт "пробуждения" не отличался от новых пространств и не было ничего, чтобы говорило о том, что весь ум был создан заново. В некотором смысле, все еще казалось, что они просто прыгали из саванн в джунгли, один и тот же человек до и после. Все было неизменным.
Оригинальная программа Ятимы была приостановлена до обмена, и если все пойдет по плану, то замороженная программа никогда не понадобится. Ятима-клон из тела глейснера будет вновь перекачан обратно в полис Кониши, тогда как сохраненные в Кониши и глеснере оригинальные программы будут удалены. Философски, все это не отличается от смещения в рамках полиса с одного участка физической памяти на другой, который операционная система выполняет над каждым гражданином время от времени, чтобы восстановить фрагментированные куски памяти. И субъективно, это вероятно, будет так же, как если бы они манипулировали глейснерами удаленно, а не перекачивались в них.
Если все пойдет по плану.
Ятима оглянулся на Иноширо. Солнце едва расчистило горизонт, его лучи падали полого, но визуальной системе глейснера удавалось обеспечивать четкость и высокую контрастность изображения. Высокие кустарники, бывшие им по бедро, имели огромные, обвисшие, темно-зеленыые листья, между массивными стволами лиственных пород все было покрыто лесной подстилкой. Программный интерфейс, очевидно, работал, голова и глаза следовали за изменениями угла обзора. Данные достигали Ятимы без каких-либо ощутимых задержек. Скорости в 800 раз медленнее, чем обычно, по видимому, было достаточно, чтобы механизмы работали — до тех пор, пока он не вспоминал о запрете на разрывные движения.
Другой заброшенный глейснер сидел в кустах рядом с ним, туловище наклонено вперед, руки вяло висели. Его полимерная кожа, была вся покрыта лишайниками и тонким слоем грязи. Беспилотник, который наткнулся на заброшенных роботов в этом месте, по-прежнему сидел на его затылке, ремонтируя крошечный разрез, сделанный им для получения доступа к магистрали.
"Иноширо?" Линейные слова с трудом продирались через интерфейс программного обеспечения, запечатлевая все странные резонансы корпуса глейснера, угасая в беспорядочном шуме джунглей и высокой влажности. Нет эхо в полисах никогда не был столь… непреднамеренным. Таким бесхитростным. "Вы здесь?
Беспилотник зажужжал, и взлетел с запечатанной раны. Глейснер повернулся к Ятиме, стряхивая мокрый песок и ошметки гниющих листьев. Несколько крупных рыжих муравьев, вдруг появились из-под
"Да, здесь я, не волнуйся." Ятима начал получать знакомые подписи, через ИК-порт связи; инстинктивно подтверждая их. Иноширо эксперементировал с приводами лицевой мускулатуры, двигая мыщцами лица и гримасничая. Ятима стал играть со своим собственным выражением лица; интерфейс программного обеспечения его глейснера, упорно возвращал ему теги сообщая, что он пытается сделать невозможные деформации.
"Если ты хочешь встать, я на расстоянии вытянутой руки от тебя." Иноширо плавно поднялся на ноги; Ятима пожелал, чтобы его точка обзора стала выше, и интерфейс заставил тело его собственного тело робота последовать примеру Иноширо.
Он позволил Иноширо чистить и скоблить своего глейснера, почти не обращая внимание на поток меток от своего интерфейса с подробностями изменения давление на "его" полимерной коже. Интерфейс был запрограммирован так, чтобы задавать позу робота аппаратными средствами, в своих собственных внутренние символах для своих иконок — и чтобы заставить роботов, в свою очередь, подчиняться изменениям от иконок (пока они не были физически невозможными, или не захотели бы растянуться на земле) — но интерфейс отклонял любой тип далеко идущего реконструирования, что должно было дать им глубоко интегрированную сенсорную обратную связь, наподобие той, что была у флешеров, и моторные инстинкты. Даже Иноширо сопротивлялся идее воспользоваться их плотскими аналогами, получившими такие новые живые чувства и способности, только для того, чтобы сходить в мир флешеров и вернуться в Кониши, где эти чувства будут почти такими же бесполезными, как таланты Ятимы делать объектные скульптуры были бесполезны в этих джунглях. Иметь следующие один за другим версии себя в таком разнообразном мире делало весь этот опыт слишком похожим на смерть.
Они поменялись ролями, Ятиме было сподручнее чистить Иноширо. Он уже понял все соответствующие физические принципы, как и то, что он может заставить руки глейснера делать все, что ему понадобится… но даже с интерфейсом который мог наложить вето на любые действия, которые нарушали бы тщательно разработанный акт балансировки двуногого движения, ему было очевидным, что движения которые он совершал были невероятно неуклюжими. Ятиме вспомнились сцены из библиотеки флешеров включающие участие в простых задачах: ремонт машины, приготовление пищи, заплетение волос друг другу. Глейснеры были даже более ловкими, когда их программное обеспечение имело достаточно энергии. Граждане Кониши сохранили нервную систему предков для тончайшего управления руками своих аватар — а так же языковые центры, для целей коммуникации — но все же создание очень развитых систем для манипуляций с физическими объектами было сочтено излишним. Пространственные объекты делались такими какими они были заказаны гражданами, и даже математические игрушки Ятимы подчинялись специальным ограничениям имевшим лишь отдаленное сходство в правилами внешнего мира.
"И что теперь?" Иноширо застыл на мгновение, дьявольски ухмыляясь. Внешний вид тела его робота полностью отличался от его обычного оловянно-ободранного вида; полимер под пятнами покрывающей его грязи был тускло-серого металлического цвета, но наружная поверхность глейснера была достаточно податливой, чтобы суметь опознать под этим грязным, жалким подобием робота реального Иноширо. Ятима все еще чувствовал себя транслирующим наружу ту же гибкую, фиолетовую флешеровскую икону как и обычно; он почти радовался, что не мог быть на месте своих навигаторов и ясно видеть свое собственное бесцветное физическое обличье.