Die Kante und das Kind
Шрифт:
Его губы онемели… Гиганта успокаивала мысль, что его слёзы сейчас закрывают очки.
– Что-то я сегодня не в форме… – рассеяно выдавил он.
– Почему ты остановился перед финишем?!.. – с недоумением и нотками грусти, спросила инструктор Кёхлер.
– Не знаю… – он вылез из воды, – Я хочу закончить занятия.
Он подошёл к сопернице и показав большой палец, сказал:
– Молодец, уделала чемпиона группы. Мои поздравления!
На последнем слове его голос едва не дрогнул. Амелинда
Девушка же, с искренним недоумением на лице, кричащим на нём же вопросом: «Что это было?», проводила проигравшего взглядом до выхода и, как только звук захлопнувшейся двери раскатился по помещению подобно грому, они, вместе с инструктором, вышли из общего оцепенения.
4
03:09PM
Если бы он любил алкоголь, он сейчас напивался бы до беспамятства.
Ему было одновременно жутко неловко и до боли в груди страшно, когда в его мозг основательно вонзилась строчка «These scars won’t heal» из песни «Attitude» группы Sepultura.
С одной стороны, перевод мог и подойти под ситуацию в бассейне, но Гигант был абсолютно здоров и не подвержен травмам… Ему уже было плевать на поражение той, чьё лицо он запомнил хуже татуировки. Казалось, эта роза покрыла собой его мозг и впрыскивала своим градиентным переливанием красного и чёрного, фразу: «These scars won’t heal».
Мамона сидел в кофейне «Coffee Fellows», которая находилась по правую сторону от университета, через дорогу… и к несчастью, Мамона видел то место, откуда, чуть больше часа назад, поспешно ретировался…
Перед ним был кружка эспрессо, которая уже шестикратно отправляла содержимое себя в желудок клиента. Мамона просто хотел, как следует взбодриться после мозговой встряски, чтобы затем сесть в автобус и вернуться домой… а потом завалиться в кровать и дожидаться среды, которая теперь заменяла понедельник.
Он осмотрел кофейню. Графитовые стены, типичного дизайна стойка, и несколько столиков в другой части помещения, были заняты одним гиком и двумя парами, одна из которых, состояла из двух женщин… Мамона зажмурился и быстро открыв глаза, залпом осушил кружку с эспрессо. Поморщившись от горькости, он снова зажмурился и, когда снова открыл глаза, остолбенел на месте, рефлекторно сдержав рвоту, не прикрыв рта.
Красно-чёрная роза стояла напротив его столика и, с каменным лицом, всё-таки пропускающим нотки беспокойства, спросила, указывая взглядом на стул:
– Можно?
Гигант
Девушка дождалась официанта и заказала эспрессо-коретто, отчего Мамона также не слабо удивился, хотя не понял, что такого в том, что его – уже бывшая, – соперница заказывает себе эспрессо приправленный коньяком?..
«Меня сейчас удивит даже новость о том, что на дворе весна…» – подумал Мамона и сглотнул.
Не сильно противясь, он посмотрел на девушку пристальнее обычного. Она выглядела ещё привлекательнее, чем в бассейне. Хотя, в бассейне Гиганта больше волновало, почему там так мало людей… здесь же его глаза принялись разглядывать внешность девушки, уже практически бесстрашно. Одета она была в бордовую кожаную куртку и футболку с принтом альбома «Elephant», группы The White Stripes. Также, на ней, вроде бы были джинсы и… «…вроде, серо-белые кроссовки.».
Мысленно оценив одежду девушки, Мамона принялся разглядывать её волосы, которые притягивали взгляд своими зелёными прядями, гармонируя с основным тёмно-каштановым цветом. Та самая тату была очень экстравагантным решением, как и выбритый под чистую, участок головы от правого виска, до того места, где постепенно начинается середина затылка…
Официант приближался к столику. Мамона смотрел на него, и, боковым взглядом, пытался сосредоточиться на глазах девушки.
«Карего цвета, не очень большие и не очень маленькие, выпуклые, очень выразительные и также, как и всё остальное, идеально вписывающиеся во внешность этой пловчихи…».
– Возможно это не моё дело, но почему ты поддался мне? – спросила девушка.
Мамона дёрнулся, но девушка, похоже, этого не заметила… Он тихо выдохнул…
– Поддался? – переспросил он, подавляя нервозность.
– Ну а как это ещё назвать? Лучший пловец факультета поддаётся девушке, которая взяла его на слабо и в итоге выиграла только после того как он остановился в пяти метрах от финиша…
Мамона почувствовал жжение в желудке и горле от переизбытка эспрессо, которое соединилось с нервозностью.
Официант поставил эспрессо приправленный коньяком, и девушка поблагодарила его.
– У меня… резко пропала энергия… – отвечал Мамона, подбирая слова как участник выступления, забывший текст, – …сам не понимаю, что на меня нашло.
– Звучит неубедительно… – ответила девушка с тенью насмешки.
– Да хватит тебе! Просто не рассчитал силы и оплошал.
– Как же ты их не рассчитал, что не смог доплыть пять метров, уверенно двигаясь до этого?
Гигант незаметно сжал губы и отметил что пловчиха разговаривает с ним также, как он начал разговаривать с мамой, после смерти папы.