Диггер
Шрифт:
— Снаружи написано: «Все проходит!», а внутри: «Пройдет и это!»
— Что это значит?
— Говорят, в приступе гнева или в депрессии царь смотрел на перстень и успокаивался. А однажды он был настолько вне себя, что сорвал кольцо с пальца и собрался выкинуть его в пруд, но в этот момент прочитал надпись внутри: «Пройдет и это!» и сумел совладать с собой.
— Круто! Но как с помощью перстня можно обрести мудрость?
— Не знаю. Поговаривают, что он открывает доступ к подсознанию. А оно и есть ключ к пониманию всего.
Журналист
— Георгий Матвеевич, — сказал он, — мне очень нужно это кольцо! Честно говоря, я немного сомневаюсь в успехе обряда, который собирается провести дед Матвей, поэтому лишняя мудрость мне не помешает.
Кот молчал. Он прижимал уши и крутил головой, очевидно, усиленно думал. В конце концов он заурчал и произнес хриплым голосом:
— Ладно, черт с тобой, бери! Но сразу же после обряда вернешь кольцо миражам. Не нужно, чтобы оно попадало в чужие руки.
— Обещаю.
Снизу раздался недовольный голос Тоти:
— А может, я тоже сомневаюсь в удачном исходе революции?! Может, трезубец мне для политики нужен?!
— Обойдешься! — фыркнул Жорик. — К тому же предмет не из нашего мира.
— Ладно, ладно… — продолжал бурчать карлик. — Я помню ваше обещание насчет помощи мне. Так что и без трезубца обойдемся!
— Ура! — воскликнул Глеб. — К Тоте память вернулась!
В этот момент Никитотий пшикнул, а потом закричал что есть мочи:
— Крыша! Ей богу, крыша фабрики!
— Где?! — в один голос воскликнули кот и журналист.
— Да вон же! — тыкая куда-то пальцем вбок, указывал карлик.
Глеб быстро надел перстень себе на палец и проследил глазами за рукой Тоти. На самом деле, немного правее и ниже полки словно обрывались. За ними начиналось темное пустое пространство, в которое извне углом вклинивалась черепичная крыша.
— Это не фабрика, — заметил Жорик. — Чувствую кончиком своего хвоста. Но это выход из этой картинки. Причем, судя по моим предчувствиям, не самый приятный.
Карлик уже не слушал его, а по полкам взбирался на крышу. Журналист поспешил следом, опасаясь, что Никитотий снова может оказаться в другом мираже. Едва они вскарабкались по черепице наверх, как пространство с полками исчезло за их спинами. Теперь их окружала темнота. Лишь блеклое оранжевое свечение, исходящее от Глеба, давало возможность немного сориентироваться.
— Где мы? — почему-то шепотом спросил парень.
— Очередной мираж, — сказал кот. — Только почему-то у меня от него мурашки под шерстью бегают.
— Блохи это, а не мурашки! — хохотнул Тотя. — Давайте найдем трубу или лестницу и спустимся вниз.
Он деловито зашагал по крыше. Журналист предпочел присесть и немного собраться с мыслями. Вскоре карлик вернулся и радостно сообщил, что совсем неподалеку находится шахта для лифта. И хотя сам лифт отсутствовал, но можно было спуститься, держась за канаты.
— Откуда ты про лифт знаешь? — поинтересовался Глеб.
— Так
— Ну да, ну да… — закивал парень. — Только как я полезу? У меня на плече сидит Жорик, а на руке болтается диадема.
— По канату я спущусь сам, — заметил кот. — А в диадему можно пропустить полу твоей рубашки и завязать узлом.
Парень ахнул.
— А ведь действительно! — сказал он, хлопнув себя по лбу.
Затем он повернулся к Жорику и укоризненно произнес:
— Мог бы и раньше предложить.
— Ты не спрашивал.
Кот спрыгнул с плеча Глеба на черепичную крышу и быстро засеменил к шахте лифта. Никитотий побежал за ним следом. Журналист снял диадему с руки и обвязал ее концом рубашки. Получилось не очень удобно, зато руки были свободны. После этого он отправился за своими компаньонами. Они поджидали его у небольшого прямоугольного сооружения.
— Я пойду первым, — нервно сказал Жорик. — Что-то мне подсказывает, что здесь все не так спокойно, как кажется. План простой: спускаемся вниз и быстро находим выход из этого миража. Старайтесь не шуметь, да и вообще, ведите себя так, как будто вас здесь нет.
— Прикольно сказано! — хмыкнул Тотя.
После этого все трое зашли внутрь сооружения и оказались перед глубокой квадратной ямой, через центр которой проходило и спускалось вниз несколько канатов. Кот внимательно все обнюхал, затем разбежался, прыгнул и вцепился лапами в центральный канат. Глеб не ожидал от него такой ловкости, но тот вдруг быстро заскользил вниз.
— Надо же! — восхитился карлик. — Откуда у слепыша такая прыткость?!
Он не стал долго ждать и сиганул следующим. Канаты приняли его в свои объятья, и Никитотий стал карабкаться следом за Жориком. Выждав пару минут, журналист тоже прыгнул в шахту и схватился за канаты.
— Глебыч! — раздался снизу рассерженный голос Тоти. — Ты осторожнее! Нас с Георгием Матвеевичем чуть не скинул!
— Простите! — отозвался парень. — Просто я тяжелый!
Они стали спускаться вниз. При блеклом оранжевом свете было мало что видно, но журналист почему-то начал испытывать беспокойство.
— Жорик! — тихо позвал он. — Как-то мне не по себе.
— Аналогично! — признался Никитотий. — Все поджилки трясутся… Первый раз со мной такое.
— Молчите! — отозвался кот. — Кто его знает, где мы оказались?!
Внезапно снизу донесся неприятный лязгающий звук.
— Что это? — дрожа, спросил Тотя.
— Может, лифт едет?! — ужаснулся Глеб. — Тогда нам крышка!
— Это не здесь, а где-то на первом этаже, — произнес Жорик. — Предлагаю выбраться раньше — на втором!
Компаньоны добрались до проема, ведущего на второй этаж. Первым туда залез журналист, затем он подтянул карлика, а потом общими усилиями они вытащили кота. Оказавшись в темном коридоре, они не знали, куда двигаться дальше. Под их ногами страшно вибрировал пол и раздавался оглушительный шум.