Дикарь и лебедь

Филдс Элла

Я сидела, уставившись в свою тарелку с нетронутой едой – запеченной медвежатиной и пряной репой, и гоняла кусочек мяса по лужице белых сливок.

Принц тоже не съел ни крошки. Зато он пил вино.

Какой дурак, подумала я, ведь он предупрежден насчет еды, но почему-то не догадался, что напитков это тоже касается. Наши вина изготавливались так же, как и все остальные – но руками фейри. Их страсть к своему делу и жизненная сила насыщали каждую партию.

Щеки Брона разрумянились, он совсем окосел. Когда принц

начал посмеиваться без повода, мать вежливо намекнула:

– Дорогой гость, возможно, вам не стоит больше…

Именно в тот миг и прибыли два полководца – один из отцовской армии, второй из сопровождения Брона, оба одинаково мрачные.

– Ваше величество, – коротко кивнув, сказал Эльн. – Мы получили известие о том, что в Весеннем лесу обнаружены трупы – подвешены на деревья, конечности оторваны, в реке кровь… – Он осекся, когда мать подняла руку и бросила мимолетный взгляд на меня. – Прошу прощения.

Мысленно порадовавшись отсутствию аппетита, я улыбнулась уголками губ, а внутри у меня все сжалось.

– Мои люди? – вскричал принц, моментально растеряв всю веселость – его сияющее лицо будто заволокла грозовая туча. Он встал и, покачнувшись, усиленно заморгал. – Ну и ну, чем вы меня тут опоили?

Мать прикусила губу. Никто его насильно не поил. Он подливал себе вино чаще, чем мы замечали.

– Кто-нибудь уцелел? – спросил отец, невидящим взглядом уставившись в стол. Палец его кружил вдоль края бокала.

– О таких не докладывали.

Отец встал, а змеи в зарослях, отчеканенные на спинке его золотого с серебром кресла, казалось, насторожились.

– Поговорим снаружи.

Когда Брон споткнулся на ровном месте, его командующий предложил принцу в качестве опоры свою руку, но, получив за это выговор, убрал ее.

Весенний лес тянулся вдоль всего побережья, от замка Грейсвуд до самого Эррина – но это было не важно. Они туда добрались. Снова пересекли границу.

И их было много – если они перебили солидную часть армии принца.

* * *

Несколько часов я металась по комнате. Затем достала плащ принца и, решив все же выполнить данное ему обещание, уселась на подоконник, откуда открывался вид на сады внизу.

Невидимая нить протянулась от моих пальцев к ткани, и я велела ей слиться оттенком с золотисто-коричневым плащом. От потертого бархата пахло самим принцем, морской солью и чем-то сладким вроде жженого сахара.

Губы Брона – пухлые, мягкие, теплые, – что неожиданно коснулись моей щеки, золотистые искры в его карих глазах… Те мотыльки у меня в животе погибли: их затопило расплавленной лавой – когда мне вспомнились глаза и улыбка другого мужчины.

Когда я представила, как жестокие, но чувственные губы Клыка скользят по моей коже, как его пальцы нежно дотрагиваются до заостренного кончика моего уха.

Открыв глаза –

я и не заметила, что прикрыла их, – я свернула починенный плащ и уперлась лбом в стекло. Интересно, подумала я, чем сейчас занят Клык, какими поручениями загружает его днем король-зверюга и был ли он среди убийц, что напали на тот городок и людей принца в Весеннем лесу.

Два нападения. Безжалостные, быстрые, почти в одно и то же время.

Мои исполненные страха мысли прервал стук в дверь. Я слезла с подоконника и стремительно пересекла комнату, учуяв запах того, кто стоял за дверью – то были не родители и не прислуга.

– Добрый вечер, – сказал принц, под глазами у него залегли морщинки, волосы были взъерошены. – Надеюсь, час не слишком поздний – я пришел за плащом.

– Вы уезжаете?

Он кивнул, не поднимая на меня взгляда.

– Да, глупо было заявиться сюда в такой момент. – Его губы сложились в усталую улыбку. – Мама всю жизнь корит меня за излишнее любопытство. Так и тянет меня на приключения.

В этом мы с ним были похожи, поэтому я улыбнулась ему и протянула плащ.

– Я его починила.

Принц снова кивнул и развернул накидку, чтобы взглянуть на то место, где была дыра, а я прислонилась к дверному косяку, рассматривая его. Он стоял в свете факелов, что горели в коридоре по обе стороны двери. От ресниц на его щеки упали длинные тени, рот превратился в тонкую линию.

– Пожалуй, уехать прямо сейчас будет неразумно, о чем мой отец уже явно вам сказал…

Взгляд принца, ошеломленный и потемневший, взметнулся от заштопанного плаща ко мне.

– Это золото.

– Простите, что?

Он постучал ногтем по строчке – звук вышел звонкий. Принц тряхнул плащом передо мной и взволнованно заморгал.

– Эта строчка, ваша строчка… – Брон сглотнул. – Она золотая.

Нет.

Похолодев, я выдернула плащ у него из рук и посмотрела сама.

Это действительно было золото. Толстая аккуратная строчка, проложенная золотой нитью.

Проклятье. Стыд, потрясение, страх – прямо как в юности – все эти чувства вновь ожили во мне, но я затолкала их поглубже.

– Похоже, я ошиблась с оттенком, – пробормотала я, надеясь, что Брон купится на отговорку.

Он с ухмылкой взглянул на плащ, явно в этом усомнившись.

– Позвольте, я узнаю, сможет ли кто-нибудь это переделать. – Распустить строчку я смогла бы и сама, но все же проскочила мимо него и помчалась вниз по лестнице на поиски матери, чьи покои находились в другой башне замка.

Я миновала темный холл и побежала вверх по ступенькам, путаясь в тяжелой пышной юбке и постоянно спотыкаясь. Распахнула дверь в родительскую спальню и, обнаружив, что там пусто, вернулась в вестибюль – сердце у меня в груди от страха сжалось в комок.