Дикарь и леди
Шрифт:
— Почему ты в этом уверен? — спросила Марисса и тут же вздохнула.
Она совсем не была в этом уверена. Более того, она была уверена, что если Джуд и вернется, то ничего хорошего его возвращение не принесет. Во-первых, он заявит, что миссис Уэллингсли вовсе не шантажистка. А во-вторых, он обнаружит, что очень даже приятно находиться рядом с красивой женщиной, с той, которая по-настоящему его любит. Да и какой же мужчина отказался бы от такой женщины? Какой мужчина предпочтет глупую девчонку, постоянно чем-нибудь
Марисса заморгала, стараясь прогнать слезы.
— Спасибо, Гарри, — прошептала она.
— Знаешь, ты… Не обижайся, кузина, но ты не очень хорошо выглядишь. Может, ты заболела?
— Нет, не думаю. — Марисса покачала головой. — Просто я устала, наверное. И слишком волнуюсь, — добавила она со вздохом.
Гарри легонько прикоснулся к ее плечу:
— Поверь мне, кузина, ты не должна так беспокоиться. Мы убережем тебя от неприятностей.
— Спасибо, Гарри.
Марисса внимательно посмотрела на него, пытаясь представить, каков он как мужчина. Но кузен был абсолютно непроницаем — настоящий джентльмен, который не интересовался ничем, кроме лошадей, даже не имел никакой склонности к политике.
Но что же он за человек, ее кузен? О чем он думает, чего бы хотел добиться в жизни?
Немного помедлив, Марисса проговорила:
— Гарри, могу я кое о чем спросить тебя?
Он тут же кивнул:
— Да, конечно.
— Скажи, Гарри, тебе никогда не бывало тоскливо в нашем доме?
Он нахмурился и пробормотал:
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, ты ведь очень часто жил у нас, а не у себя дома.
Кузен рассмеялся и заявил:
— Жизнь здесь — настоящее утешение для меня. Моя мать такая суровая, что я не без труда выношу пребывание в ее доме даже сейчас. А своего отца я почти не помню. Он умер, когда я был совсем маленьким. Зато я прекрасно помню твоего отца. Он был очень хороший человек.
Марисса молча кивнула. Их отец действительно был очень спокойный и покладистый. И конечно же, не такой суровый, как его сестра, то есть мать Гарри. И отец очень терпимо относился к проделкам и шалостям детей, так что на него никто никогда не обижался.
Улыбнувшись, Марисса сказала:
— Знаешь, Гарри, ты очень хороший актер. Поэтому я и подумала: уж не притворяешься ли ты, что счастлив среди нас?
Она снова рассмеялся:
— Глупости, кузина! Поверь, твоя семья всегда была единственной настоящей семьей, какую я когда-либо знал.
Марисса взглянула на свое рукоделие — маленькую подушку, которой она занималась уже недели две. Работа продвигалась успешно, и при других обстоятельствах она могла бы сообщить об этом Джуду, то есть похвасталась бы. И еще она рассказала бы ему о своем отце, умершем семь лет назад. Но она этим утром ужасно его оскорбила и теперь не знала, как будет смотреть ему в глаза… если он, конечно, вернется сюда.
—
А он откашлялся и проговорил:
— Я так понимаю, что миссис Сэмюел пытается выдать за меня одну из молоденьких мисс Сэмюел.
Невольно вздрогнув, Марисса уставилась на собеседника:
— В самом деле? А которую из них?
Гарри с ухмылкой пожал плечами:
— Трудно сказать… Я не уверен, что она отдает предпочтение какой-то из них. Похоже, она чувствует, что они обе слишком уж задержались на сцене, если можно так выразиться.
Марисса снова кивнула. Да, миссис Сэмюел была женщиной весьма практичной; Бет не раз говорила, что мать старается как можно быстрее выдать замуж и ее, и кузину.
Марисса внимательно посмотрела на Гарри:
— А ты сам кому отдаешь предпочтение?
— Знаешь, я не слишком об этом задумывался. Конечно, мисс Нанетт Сэмюел кажется вполне подходящей. Но я не уверен, что из нее получится хорошая жена.
«Ну что, — подумала Марисса, — ведь подобным образом рассуждают очень многие мужчины…»
— Ты, Гарри, прекрасно знаешь, что Бет — моя лучшая подруга. И у нее замечательный характер, уж поверь мне.
— И она очень мила, не так ли? Что ж, я все это учту. Скромная и привлекательная девушка — это не так уж плохо. Полагаю, она могла бы подойти мне.
Марисса внимательно посмотрела на кузена:
— Гарри, ты что же, хочешь сказать, что не надеешься найти любовь?
— Ну почему же?.. Я уверен, что мы полюбим друг друга со временем. Просто, видишь ли… Я не такой страстный по натуре, как некоторые.
Марисса невольно улыбнулась:
— Это звучит довольно странно… Ведь у тебя талант актера. Жаль, что ты благородного происхождения, иначе мог бы стать актером в лучшем театре Лондона.
Гарри на мгновение изменился в лице, но тут же с улыбкой проговорил:
— Думаю, я не отказался бы. Знаешь, иногда я люблю помечтать.
— О чем же?
— Ну… как бы тебе это объяснить?.. Вот Эдвард, например, несет ответственность за свой титул и за честь своей семьи. У Эйдана — его коммерция. А я… я просто развлечение для вас для всех. Конечно, я всегда получал удовольствие от пребывания в вашем доме, но иногда мне хочется заняться чем-то полезным и принять церковный сан.
— Церковный сан? О Господи, не могу представить тебя в роли священника.
Гарри расплылся в улыбке:
— Знаешь, моя мать была увлечена этой идеей. Я думаю, что мог бы отлично сыграть роль священника.
Марисса весело рассмеялась:
— Твои проповеди были бы очень живыми, дорогой кузен. Могу представить, как ты иллюстрируешь все притчи сценами из Шекспира.
— Ты права! Вероятно, мне следует этим заняться!
Марисса снова засмеялась, но тут же, нахмурившись, проговорила: