Дикарь
Шрифт:
«Боже!»
Это было слишком ужасно, страшно и жутко, непередаваемо чудовищно, чтобы вынести.
«Неужели именно Джек убил детей, похороненных в тех могилах?»
Ещё один всхлип вырвался из её горла, и теперь она уже громко плакала.
Она отвернулась, находясь, словно в тумане, и вдруг заметила лук и стрелы,
Это было слишком… слишком для неё.
«Тайное место Дрисколла. Лук и стрелы Дрисколла. Неужели именно Дрисколл убил эту женщину? Маму Джека?»
В голове у Харпер всё перевернулось.
На столе стоял ноутбук, но аккумулятор был разряжен.
«Какие ужасы хранятся на этом маленьком устройстве…»
Харпер содрогнулась.
Рядом с ноутбуком лежал диктофон. Она нажала на кнопку, ожидая, что и он не будет работать, и вздрогнула, когда услышала из динамика:
– Опоссум сегодня на улице, плачет в снегу, сопит во всё лицо, ест пучки травы, а потом бросает их вверх…
Горе и боль теснили грудь. В оцепенении Харпер нажала на кнопку быстрой перемотки и услышала:
– Молодой олень, кажется, обретает уверенность, но всё ещё сохраняет настороженность. Сегодня на нём новая куртка. Он учится. Адаптируется. Хотя я всё ещё вижу опоссума гораздо чаще, чем мне бы этого хотелось.
Харпер вновь нажала на кнопку быстрой перемотки.
– Наконец-то. А вот и волк!– взволнованно произнёс мужской голос на записи.
Харпер могла только догадываться, на что он смотрит. Она крепко зажмурилась.
– А вот и спартанец. Солдат. Зверь из всех зверей. Дикарь!– мужчина тихо вскрикнул.
Харпер услышала в этом звуке гордость, и ее затошнило от отвращения.
Она остановила запись, не в силах больше ничего слышать. Её сердце было разбито.
Как же Джек пережил всё это? Как он мог быть таким нежным, ласковым и любящим, несмотря на всё то, что пережил? Он не был дикарем. Совсем нет. Он был тем, кого изуродовали жестокостью и злом.
Когда агент Галлахер вошёл внутрь, его глаза заметались по сторонам, а на лице застыло выражение полнейшего шока.
Харпер рыдала от отчаяния и боли.
Глава
Джек
Джек ступил на крыльцо Дрисколла, его сердце неистово билось, словно трепещущие крылья колибри. Он закинул лук и стрелы повыше на плечо.
«Я собираюсь убить его».
Он постучал в дверь, и глухой звук пронёсся громким эхом в снежном, морозом воздухе, затем ветер подхватил его и унёс прочь. Машина Дрисколла была на месте и на ступеньках виднелись следы его ботинок. Джек решил проверить дверную ручку, и та с лёгкостью повернулась. Удивление и сомнение заставили его остановиться, замереть на мгновение.
«Я хочу убить его… но сначала он расскажет… Он должен рассказать почему лгал. Почему лгал о войне, почему разрешил жить в его хижине, почему прятал меня, держал в одиночестве все эти мучительные, бесконечные годы. Почему он убил Щенка? Почему отнял моего единственного друга…»
У Джека перехватило дыхание от эмоций. Он рвано выдохнул, но затем сделал глубокий вдох и взял чувства под контроль.
«Если Дрисколла нет дома, я подожду».
Дверь заскрипела, открываясь, и шёпот внутри Джека загудел, предупреждая.
Джек снял самодельные снегоступы и оставил их у двери. Его волосы встали дыбом, и он понял, что что-то здесь не так… что-то переменилось. Он принюхался и ощутил запахи: кровь, страх, неизбежная смерть. А ещё менее заметный - запах странного дыма. Необычный. Особенный. Пепельный.
Джек навострил уши и с минуту прислушивался, прежде чем шагнул вперёд, в почти тёмную комнату.
Он услышал стон, раздавшийся из спальни, и двинулся к ней. Медленно. Аккуратно. Беззвучно. Так же, когда шёл через лес, держа на прицеле своего лука оленя. Он осторожно заглянул в комнату, его сердце бешено колотилось, а глаза не могли поверить увиденному.
Дрисколл был прижат к стене стрелой, торчащей из его груди, а у его ног разлилось настоящее озеро крови...
Джек шагнул в дверной проем и Дрисколл поднял голову.
– Джек - прохрипел он.
– Помоги мне…
Джек сделал ещё один шаг внутрь комнаты, оглядываясь, проверяя, нет ли врага рядом.
– Кто это сделал?
– Не знаю. Я его не знаю… высокий… мужчина… – Дрисколл гулко простонал, его лицо исказило гримаса боли.
– Ты солгал мне, - сказал Джек.
– Ты предал меня.
Дрисколл не обратил внимания на его слова.