Дикари Гора

Джон Норман

Дикари Гора

Хроники Противо-Земли – 17

1. Ког и Сардак. Переговоры в Дельте.

– Сколько их там?
– спросил я Самоса.

– Двое, - ответил он.

– И они, в самом деле, живы?
– переспросил я.

–

Во второй ан, задолго до рассвета, посланец Самоса прибыл во внутренний двор-озеро моего дома в городе каналов Порт-Каре. Это место – база множества пиратских кораблей, бич моря Тассы, это мрачный драгоценный камень в её мерцающих зеленых водах. Дважды он ударил по створке морских ворот, тупым концом своего копья, сделанного из дерева Ка-ла-на. Он предъявил перстень с печаткой, принадлежавший Самосу из Порт-Кара, первому капитану совета капитанов. Проснуться у меня получилось быстро. Утро, в начале весны, было холодным.

– Надвигаются тиросцы?
– Я спросил белокурого гиганта Турнока -бывшего крестьянина, пришедшего, чтобы разбудить меня.

– Я так не думаю, Капитан, - ответил он.

Девочка что была около меня, испуганно натянула меха по самое её горло.

– Замечены рейдеры Коса?
– спросил я.

– Вряд ли, Капитан.

Рядом со мной звякнул металл. Это дёрнулась цепь, прикреплённая к ошейнику моей девчонки. Под мехами она была раздета. Цепь соединяла её широкий стальной ошейник с рабским кольцом в ногах моей постели. Тяжелая цепь.

– Значит, он пришёл по делу, не касающемуся дел Порта-Кара? – поинтересовался я.

– Я думаю, что скорее всего, нет, Капитан, - отозвался Турнок. – Мне кажется, что он прибыл совсем не по делам Порта-Кара.

Он стоял у двери, и маленькая масляная лампа освещала его бородатое лицо.

– Это были спокойные времена, - пробормотал я, - пожалуй, они продлились слишком долго.

– Капитан? – переспросил он.

– Ничего, - не стал я объясняться.

– Ещё так рано, - прошептала девушка рядом со мной.

– Тебе не давали разрешения говорить, - прикрикнул я ей.

– Простите меня, Господин, - пролепетала она.

Я резко сдёрнул тяжелые меха с моей каменной лежанки. Девушка быстро подтянула вверх свои ноги и откатилась в сторону. Сидя на краю кровати, я рассматривал её сверху вниз. Она пыталась прикрыться от глаз Турнока, и я подтянул её к себе.

– О-о-о, вздохнула она.

– Вы встретитесь с ним в зале для приёмов?
– спросил Турнок.

– Да, - ответил я.

– О-о-о, - простонала девушка.
– О-о-о!

Теперь, когда она перевернулась на спину, стало хорошо видно небольшое, красивое клеймо в верхней части её левого бедра, чуть ниже ягодицы. Я поставил его сам, ещё, когда был в Аре.

– Хозяин, я могу говорить? – спросила она.

– Да, - разрешил я.

– Но мы не одни, - сказала она. – Здесь есть посторонний!

– Тогда, молчи, - ответил я ей.

– Да, мой Господин, - простонала рабыня.

– Вы скоро туда подойдёте?
– спросил Турнок.

– Да, -

Девушка со страхом смотрела на Турнока через мое плечо. Потом она прижалась ко мне, закрыла глаза, задрожала и расслабилась. Когда она вновь взглянула на Турнока, она сделала это так, как делает принуждённая к покорности рабыня, сжатая в мужских руках.

– Я сообщу посланцу Самоса, что Вы подойдёте с минуты на минуту, -сказал Турнок.

– Да, - подтвердил я.

Тогда он покинул комнату, поставив масляную лампу на полку около двери.

Я смотрел вниз в глаза девушки, удерживаемой в моих руках.

– Вы сделали меня рабыней, - сказала она.

– Ты и есть рабыня, - заметил я ей.

– Да, мой Господин, - согласилась она.

– Ты должна привыкнуть к своему рабству, во всех его гранях, - сказал я ей.

– Да, мой Господин, - ответила моя рабыня.

Я отстранился от неё, и сидел на мехах с краю кушетки.

– Девушка благодарна, что Хозяин прикоснулся к ней, - сказала она.

Я не отвечал. Благодарность рабыни – ничего не значит, как и сама рабыня.

– Ещё так рано, - прошептала она.

– Да, - согласился я.

– И очень холодно, - сказала она.

– Да, - я вновь согласился с ней. Угли в жаровне, стоящей слева от большой каменной софы за ночь прогорели. В комнате было промозгло, от водоёма внутреннего двора и каналов тянуло холодом. Стены, возведённые из крупных камней, также, быстро выстывали и добавляли сырости, да и узкие окна, забранные защитными решётками, тепла не добавляли, хотя и были затянуты кожаными драпировками с пряжками. Мои ступни чувствовали влагу на плитах пола. Я не давал рабыне разрешения, залезать ко мне под одеяло, и она не была столь смела или глупа, чтобы попросить на это разрешение. Но я был снисходителен к ней этой ночью. Я не собирался оставлять её голой на каменном полу, в ногах моей постели, под тонкой простынёй, где из комфорта была только тяжёлая стальная цепь.

Я поднялся с софы и подошел к бронзовой купальне, в углу комнаты, напоенной холодной водой. Присел на корточки, и поплескал ледяной водой на лицо и торс.

– Что происходит, мой Господин, - спросила девушка, - почему этого человека из дома первого капитана Порт-Кара Самоса, прислали столь рано и так тайно?

– Пока не знаю, - ответил я. Я досуха обтёрся полотенцем, и повернулся, чтобы полюбоваться на неё. Рабыня полулежала на боку, опираясь на левый локоть. Цепь, связывающая её ошейник с рабским кольцом, установленным в ногах софы, лежала перед ней.

Под моим взглядом, она встала на колени, опёршись ягодицами на пятки, широко расставив колени, выпрямив спину, подняв голову и положив руки на бедра. Это – обычная поза коленопреклонённой рабыни.

– Даже если бы Вы знали, то Вы не сказали бы мне, не так ли? – спросила она.

– Нет, конечно, - согласился я.

– Я - рабыня, - сказала она.

– Да, - подтвердил я.

– Мне было хорошо с Вами, - сказала она, - и как рабыне тоже.

– Так и должно быть, - усмехнулся я.