Дикари, их быт и нравы
Шрифт:
Развитие азбуки.
Вообще, все образованные народы проходили в свое время курс того «приготовительного класса», в котором засиделись дикари. Так же они самоучкой учились слагать песни и мелодии, так же упражнялись в рисовании и художественных ремеслах, так же, наконец, и грамоту свою составляли. Это было, однако, так давно, что образованные народы успели забыть, чему
И только, когда они наблюдают духовную жизнь дикаря, — перед ними словно вновь воскресают их первые школьные годы, и они уясняют себе, из каких ничтожных начал происходят все те знания и искусства, которыми по праву гордится современный образованный человек.
XII. Волшебное царство
Морской дух меланезийцев.
Страны дикарей — страны сказочных чудес. Там люди превращаются в животных, а животные умеют говорить по-человечьи; там и камни, и горы, и реки имеют душу, как живые существа; там витают в воздухе незримые, но могущественные духи, то покровительствующие людям, то кующие против них злые козни.
Повсюду дикари встречали своих белых заезжих гостей рассказами о подобных чудесах. Белые внимательно слушали эти рассказы, записывали их, чтобы передать у себя на родине, — но сколько ни старались, а ни одного из описанных чудес в диких странах не увидели.
Значит, дикарь просто морочил их потехи ради? Нет, конечно. Он действительно видел и видит те чудеса, про которые рассказывает. И видит их он потому, что смотрит на природу совсем не так, как научился смотреть на нее образованный европеец после многих веков ее изучения.
Все подметил дикарь в родном краю, каждую мелочь знает он там. И каждой мелочи, как и всякому крупному явлению, старается найти какое-нибудь объяснение. Как же ему сделать это? Ведь толковать что-нибудь новое мы можем только на основании того, что нам известно было прежде. А дикарь, встретившись лицом к лицу с природой, ничего еще не знал.
Знал он только самого себя и о себе имел такое представление: человек, кроме видимого всем тела, имеет еще незримую душу. Во время сна душа оставляет тело и отправляется в свои собственные странствования; и то, что она видит и испытывает во время своих скитаний, становится известным нам в виде сновидений. Когда душа возвращается в покинутое ею тело, тогда наступает для человека пробуждение. А если она совсем оставляет тело, — человек умирает. Душа продолжает, однако, жить в образе невидимого духа и является родственникам во время их сновидений.
Так думают дикари повсеместно. Поэтому эскимос с гордостью рассказывает своим о тех подвигах, которые он совершил на охоте во время сна, и никто из слушателей не сомневается в действительности происшествия. Потому же один гвианский индеец больно прибил своего раба, когда ему приснилось, что тот был к нему непочтителен. Потому же дикари верят повсюду, что души умерших витают вблизи своих и требуют себе жертв. Если негра-басута
Издревле уже сложились у дикаря все эти представления. Раньше всего узнал он самого себя, свою человеческую жизнь, свою человеческую душу, свои страсти и стремления и объяснил их себе, как мог. И, сделавши это, стал пытливо наблюдать окружающий мир и судить обо всем в нем по самому себе.
Так, он в своих представлениях одухотворил и очеловечил всю природу, все в ней оживил человеческой душой, всему приписал те же помыслы и побуждения, которыми он привык сам руководствоваться в своей жизни.
Весь окружающий его, бесконечный в своем разнообразии, мир стал ему казаться сборищем одушевленных личностей, которые, хотя и наделены различной телесной оболочкой, различным внешним видом, но имеют одинаковую душу. Ветер в степи, дерево в лесу, звезда в небе, птица в воздухе, зверь в кустах, — все это казалось ему существом одного рода. За всяким явлением, во всяком предмете, дикарь видел одну и ту же душу, которая легко могла переходить из одного существа в другое. И потому он не видит ничего необычайного в превращениях, которые мы считаем «волшебными» и возможными только и сказках.
«Ветер был некогда человеком, а потом стал птицей, — уверял однажды бушмен своего белого собеседника. — Гу-ка-кай, мой брат, встретился с ним однажды лицом к лицу в степи. Он хотел бросить в него камнем, но тот поспешно скрылся от Гу-ка-кая, моего брата, на холм».
А негры дамарры верят, что раньше всего на земле было дерево, и что оно породило их самих, равно как бушменов, быков, зебр и всех остальных живых тварей. «Мы проходили мимо великолепного дерева, — рассказывает один путешественник, побывавший в гостях у этих чернокожих. — Это был прародитель всех дамарров. Дикари принялись плясать вокруг него в великом восторге».
Эскимосы рассказывают, что звезды жили прежде на земле в образе людей и животных. Звезды, впрочем, и теперь еще не утратили человеческого образа, по сказаниям дикарей. Послушайте, что случилось с одним индейцем. Он постоянно любовался еще в детстве одной яркой звездой, и звезда заметила это. Она часто спускалась к нему и вела с ним беседы. А когда он был однажды утомлен безуспешной охотой, она спустилась к нему и повела его к месту, изобиловавшему дичью.
Солнце и луна в глазах дикаря тоже «свои», — человеческие существа. На языке одного индейского племени на Ориноко солнце так и называется — «человек земли наверху».
Попав на небо, эти существа не оставили, однако, человеческих привычек и обычаев. Они спят, едят, пьют: австралийцы рассказывают, как луна проглотила однажды их бога Орла, а затем, почувствовав после такого сытного обеда жажду, стала пить из источника.
Между собой эти небесные существа состоят в родстве; другие дикари уверяют, впрочем, что солнце и месяц соединены брачными узами. Вот что узнал об этом один французский миссионер в Канаде от тамошних краснокожих.
«Я спросил у них, отчего происходит затмение солнца и луны. Они отвечали мне, что луна делается черной тогда, когда берет на руки своего сына, который заслоняет собой ее свет.