Дикари Ойкумены.Трилогия
Шрифт:
И фрак мой – с нафталиновым душком,
И оба мы потрепаны и лысы,
Два сапога, две театральных крысы.
Смеешься? Ах, браткомик, в горле ком,
А ты смеешься. Кто мы? Пыль кулисы
Да рампы свет… Ну что ж, пойдем пешком.
«Сонет трагика» я нашел много позже, чем услышал «Сонет комика» от Донни Фуцельбаума. Собственно, тогда я понял две вещи. Первое: почему Донни никогда не пел песню на эти стихи. Я измучился, представляя, как бы он мог это сделать, и пришел к выводу: никак. Не получилось бы. И второе: случается, мы сперва находим финал, а уже потом начало.
Не
(Из воспоминаний Луция Тита Тумидуса, артиста цирка)
– Честь имею! Нам надо поговорить.
Полковник Тумидус шагнул к «Скарабею». Он чувствовал себя неуверенно, как голый на званом приеме. С утра ему хотелось надеть форму – хотелось до одури, аж скулы сводило. Мундир, фуражка, пояс с кобурой – увы, пустой. Орденские планки. Он сохранил все это. Иногда доставал, раскладывал на кровати, смотрел, хмурился. И прятал обратно в шкаф, не надевая. Вот и сегодня Тумидус обошелся строгим летним костюмом. Он понимал, что ищет одежду, хоть в чемто напоминающую военную форму, знал за собой такую слабость и мучился этим.
– Выйдите из машины, пожалуйста.
Они вышли: блондин и брюнет. Оценивающе глянули за спину Тумидусу – там ждали Лентулл и Антоний Гракх. Мешковатый комбинезон превращал Лентулла в ходячую грушу. Рядом с ним Антоний казался жгутом, свитым из медных струн. Блондин улыбнулся, когда спутники Тумидуса тоже двинулись вперед, заходя с боков.
– Представьтесь, – сказал брюнет.
– Вы следите за Н’доли Шанвури. – Тумидуса раздражал взгляд брюнета: сонный, черепаший. – Вы из нашей… – Ему стоило больших усилий исправиться: – Вы из помпилианской контрразведки. Не отпирайтесь, это правда. И не беспокойтесь. В наши планы не входит препятствовать вашей работе. В какойто мере мы даже хотим вам помочь. У нас есть важные сведения. Вы слышите меня?
– Представьтесь, – повторил брюнет. – Я не желаю разговаривать с анонимом.
Блондин улыбнулся еще шире:
– Мы рекламные агенты. Ни один рекламный агент не говорит с анонимом. Профессиональная, знаете ли, деформация…
– Гардлегат Тумидус, к вашим услугам.
Полковник и сам не знал, как это вырвалось. Казалось, лопнул нарыв, и гной потек наружу, вместе с болью неся облегчение. Он не знал, что облегчение мнимое.
– Припоминаю. – Брюнет кивнул. – Изменник родины, да?
Блондин развел руками:
– У вас есть другие рекомендации? Боюсь, у нас нет вакансий для изменников.
Кровь ударила Тумидусу в голову. Вспыльчивость – вот что губило его еще в те дни, когда родина числила гардлегата в своих верных защитниках. Вспыльчивость и гордыня. Забыв о благих намерениях, о необходимости наладить контакт с контрами – забыв обо всем на свете, Гай Октавиан Тумидус рухнул в красную хрустящую мглу. Крюк с правой. Колено в живот. Едва согнется, локоть под ухо… Он еще плавал в красном хрусте, уверенный в итоге схватки, когда нижние ветки черешни, растущей в двух шагах, оказались близкоблизко, а желтый корпус «Скарабея» – внизу. Это длилось краткий миг. Тумидус упал боком на капот, кашляя, сполз на землю. Плечо дергало, в ребрах, стремясь наружу, колотился хищный птенец.
– Десантура, – сказал брюнет. – Чуть что, в морду, да? – И шагнул
– Да, – согласился Лентулл. – Если сильно просят.
Амебой он перетек вперед. Руки Лентулла превратились в «когти» скалолаза. Толстяк вбивал их в брюнета, как в скальные трещины, одну за другой, кончиками плотно сомкнутых пальцев. Мягкие лапки, твердые пальчики: если бы существовала премия за убийственное изящество, ее вручили бы манипулярию Лентуллу, мастеру расставлять точки над «i». Ямочка между ключицами. Едва брюнет отшатнулся – глаза и еще раз глаза. Комбинацию завершил носок туфли: сегодня Лентулл был в туфлях с очень узкими, очень твердыми носками. Брюнет скорчился, держась за промежность; из глотки контра несся лошадиный храп.
Лентулл ждал рядом, не трудясь добивать.
– Старею, – вздохнул Тумидус, поднимаясь. – Пора в богадельню.
Лентулл пожал плечами:
– Не грустите, легат. Он прав: десантура. Его учили вязать вашего брата. Не знали? Этих красавцев натаскивают на десантниках. Вы для него – подарок на день рождения. А меня учили брать таких, как он. Антоний, отпустите парня! Вы его задушите, к чертовой матери…
Блондин, согнувшись в три погибели, слабо дергался. Шея блондина была зажата в локтевом захвате Антония Гракха. Когда рывки усиливались, что означало: блондин оживает, – Антоний равнодушно менял угол давления, и все возвращалось в исходное состояние.
– Меня никто не учил, – буркнул Антоний, мрачнее ночи. – Я самородок.
Тумидус оправил костюм.
– У нас есть важные сведения, – повторил он. – Вам придется нас выслушать.
– Мы уступаем силе, – просипел брюнет.
Блондин издал натужный булькающий звук. При некоторой доле воображения это можно было счесть согласием. Антоний сбоку заглянул блондину в лицо. Похоже, увиденное удовлетворило Антония: он отпустил жертву. Блондин закашлялся, судорожно глотая ртом воздух, и стал массировать горло.
– Слушайте внимательно, господа рекламные агенты. Слушайте и запоминайте. Информация для вашей торговой компании прямиком из «Грядущего»…
…Когда раздался вой сирены, брюнет уже садился в «Скарабей».
Драка научила брюнета благоразумию – он замер без движения. Остальные последовали его примеру. Голубое солнце Китты полыхнуло в зеркальных стеклах полицейского мобиля, ослепив всю компанию. Поднялисьраспахнулись дверцы – хитиновые надкрылья жукаисполина. Чрево мобиля извергло из себя двух патрульных в форме: алые рубашки и шорты, золото пуговиц, радуга значков и нашивок. На поясных ремнях – силовые наручники, подсумки со спецсредствами, разрядники «Тарантул» в открытых кобурах. Ладони блюстителей порядка лежали на рубчатых рукоятях оружия. На лицах – черных, лоснящихся от пота – ясно читалось: «Мы при исполнении!»
– Руки на капот!
Никто и не подумал ослушаться. Лишь полковник Тумидус скривился, как от оскомины, но, прикусив язык, уперся ладонями в нагретый солнцем металлопласт. Капота на всех не хватило, помпилианцы облепили «Скарабея», словно муравьи – дохлого навозника.
– Идентификация личностей!
– Не делать резких движений! Выполнять команды офицера!
Возражений не последовало. Только дурак в таких случаях начинает качать права: «В чем дело? Какието проблемы, офицер? Я ничего не нарушал!» На то он и дурак, чтобы получить силовой дубинкой по горбу: «Заткнись и не умничай! Вопросы здесь задает полиция. Разберемся!»