Дикарка для Хулигана
Шрифт:
— Правда?! — на эмоциях и тон повышаю, и со стула подскакиваю.
Мама смеётся и обнимает меня одной рукой.
— Вместе мы его быстро на ноги поставим. — смотрит на часы. — Мой доклад закончен, побежала собираться.
С этими словами выплывает из кухни. Перевожу взгляд на Егора, а он заливается хрипловатым смехом.
— И ты согласился? — сиплю удивлённо.
— А ты думаешь, что ей возможно отказать? — не переставая смеяться, притягивает меня к себе на колени. — Она не оставила мне вариантов. Позже скатаюсь за вещами. Уже подзаебался шмот твоих братьев таскать. Но это только пока не очухаюсь. — теряя весёлость,
— Это ты ей тоже сказал?
— Нет. Ещё рано. Пусть пока привыкнут, что мы вместе. Не могу же я так просто утащить тебя из дома в логово монстра.
— Ты давно проснулся?
— Где-то с час. — отбивает тихо, перебирая мои волосы.
— Хотел натихаря свалить? — бурчу с обидой, но он опять смеётся.
— Нет, Дикарка. Мне пока ещё жить охота.
— Всё, я убежала на работу. — заглядывает в арку мама. — Буду поздно. Обед в холодильнике. Лекарства я оставила на столе. Люблю.
— И я тебя.
Оставшись в доме одни, полушёпотом обсуждаем всё произошедшее. Подробно рассказываю Егору о разговоре с Максом. Он так громко ржёт с того, что мы говорили о сексе, что у меня уши закладывает. Стукаю его кулаком в плечо. Он ловит моё запястье и целует в синюю линию вены. Вытащив язык, проходится им по ладони до кончиков пальцев и втягивает указательный в рот, посасывая.
Следом за мурашками по телу растекаются дрожь и слабость. Взгляд в его потемневшие глаза и меня прошибает предвкушением. Поёрзав у него на коленях, сажусь так, что твёрдая плоть вжимается между ягодиц. Пружина внизу живота стягивается раньше, чем я успеваю вдохнуть. Влага сразу же пропитывает не только трусы, но и пижамные шорты.
Парень выпускает мой палец, но тут же занимает рот моими губами. Постанывая, еложу на его члене.
— Егор, пожалуйста… — хриплю, разрывая поцелуй. — Хватит ждать. Мы одни. Братья о нас знают. Ты не сорвёшься.
Он тяжело дышит, утыкаясь лбом в переносицу. Опускает веки и выталкивает:
— У меня нет гандонов. Не готовился. Прости.
— Зато у меня есть.
Глава 43
Ради неё на любой риск
Пока поднимаемся на второй этаж, не переставая задаю себе вопрос, какого хрена я сейчас делаю. Не так всё должно быть. Совсем, сука, не так. Дианка заслуживает лучшего. Самого. Ей и так далеко не главный приз достался, но хоть один раз в жизни я обязан сделать всё правильно. Отвезти её в тот домик. Устроить романтический вечер с вином и цветами. С грёбаными свечами и долгими ласками. А не, блядь, посреди белого дня в её доме в постоянном напряге, что в любой момент может прийти кто-то из Диких.
И без того расплавленный лихорадкой мозг нехило так подогревает ярая похоть.
Чем я вообще думаю? Чем, я, сука, думаю?
Хер его знает. В одном уверен — точно не головой. Точнее, блядь, не той, которой должен. Вторая-то в полную силу пашет. Всю кровь в трусы перекачивает. Мозг даже кислорода не дополучает. Его иссушивает за ненадобностью. Без питания лампочки сознания тухнут одна за другой. Предохранители взрывает.
Как я буду сбивать ей целку в таком состоянии? Нельзя забывать, что температура пусть и понизилась, но не спала полностью. А с ней остались и всё бонусы, которые идут в комплекте. У меня, вашу налево, и без того каждую мышцу, жилу, сустав и кость будто какой-то
Как я в таком состоянии сосредоточу всё внимание на реакциях Дикарки?
Андрюха вчера ляпнул что-то вроде: вас оберегают какие-то там силы. И где они, блядь, когда реально нужны? Почему молчит мобила? Почему никто из Диких не возвращается домой? Уж лучше им это сделать. И прямо сейчас! Пока мы не добрались до её комнаты. Пока на нас ещё есть одежда. Пока я ещё хоть что-то соображаю. Пока я ещё способен остановиться.
Кто-то должен быть умнее. Кто-то обязан нас остановить. Я обязан.
Как поётся в какой-то попсовой песне: у меня на это сто причин. У меня их, сука, хреналлион.
Вот только как объяснить Диане, почему я даю заднюю? Для чего опять отказываю? Зачем торможу и не форсирую события? Надеялся, что отсутствие презервативов её остановит. Но нет же. Она подготовилась. Что за девчонка?
Гандонов у меня нет. Ха-ха. Не готовился я. Как же, вашу налево. Я, как пионер, всегда готов. Даже больше, чем того требует элементарная безопасность. А если бы их и не было на самом деле, то чёрта с два это стало бы мне помехой. И хер с ним, что всегда предохраняюсь. С Дианкой готов и без них. Венеры у меня нет, а если залетит — не страшно. Готов взять на себя обязательства. И за неё, и за ребёнка ответственность понести. Работы не боюсь. Зарабатывать умею. И на грязную работу готов. Не трус, не слабак, не белоручка. Хоть грузчиком, хоть дворником.
Так, стопэ, блядь!
О чём я вообще сейчас думаю? О беременности? О детях? Ищу причины пойти до конца? Что я, сука, делаю?
Дело не во мне и не в моей готовности к тому или иному развороту событий, а в Диане. Её первый раз должен быть особенным. Наш, сука, первый раз должен быть особенным. Ярким. Выделяющимся. Запоминающимся. Впечатляющим. Таким, какого не может быть с другими. Таким, который перечеркнёт все мои предыдущие похождения. Не "на скорую руку". Не лишь бы было. Не просто секс, трах, перепих. Это должно быть медленно, красиво, нежно. Это должно быть то, что у нормальных пар называется — заниматься любовью.
Диана заслуживает не просто самого-самого. Не как у других. У неё должно быть лучше, чем у всех остальных. И я обязан ей это дать. Должен стать лучше всех. И сделать её самой счастливой во всём грёбанном мире.
Входя в комнату, оборачиваюсь к застывшей в дверях Дикарке. Сжав кулаки, подхожу ближе. Вдыхаю. Дробью с хрипом выдыхаю. Опускаю ладони на тонкую талию. Она облизывает губы, подрывая мою уверенность. Знаю, что она умеет своим языком вытворять. Не каждая шлюха на такое способна.
Бля-я-ядь…
Закрываю глаза и до критических отметок кислорода в лёгкие нагоняю. Усиливаю давление пальцев, пока Ди не дёргается назад.
— Извини. — сиплю, сбавляя обороты. Поднимаю отяжелевшие веки и легко прикасаюсь к её губам. — Диана, давай ещё немного подождём.
Девушка прикусывает нижнюю губу и отводит взгляд в сторону. Она очень редко не смотрит в глаза, а значит, сейчас безумно нервничает.
— Ты боишься сорваться? — шелестит настолько тихо, что мне приходится вплотную прижаться к её лицу.