Дикарка для Хулигана
Шрифт:
— Малышка, если будет больно или неприятно — говори. Помнишь ту ночь, когда ты приехала ко мне?
— Конечно, помню, Коть.
— Я тогда просил тебя говорить всё, что чувствуешь. Помнишь?
— Да.
— Сейчас тоже. Говори. Если будет больно, то я остановлюсь. Я не хочу сделать что-то не так. Ты для меня первая, Диана. Такая же, как и я для тебя. Раз не получилось сделать всё красиво, то дай мне хотя бы не накосячить и не испортить всё. Я не хочу, чтобы ты терпела боль только потому, что так надо.
Убираю дрожащими пальцами влажную чёлку с его вспотевшего лба и мягко касаюсь его губ.
—
Сама не понимаю, для чего задаю эти вопросы. Я не собираюсь тормозить его. Но в глубине души даёт ростки зерно сомнения.
Парень закрывает глаза, прикусив щёку, и кивает. Потирается губами о губы.
— Смогу, Котёнок. Обязательно смогу, если ты этого захочешь. Только не молчи. Договорились? — хрипит на пониженных.
Дожидаясь моего согласия, подаётся назад, почти полностью выйдя из меня. Медленными короткими толчками вбивается обратно, скрипя зубами. Поймав мой непонимающий взгляд, падает сверху, опустив голову к изгибу шеи.
— Что случилось, Егор?
— Ты, пиздос, какая узкая, Диана. У меня, блядь, чувство, что это мне сейчас целку сбивают. Как только в тебя рванул, думал, что уздечку порвал.
— Тебе больно? — выпаливаю, боясь подтверждения своей догадки.
Неужели то, что он говорил — правда? Он испытывает физическую боль? Разве так бывает?
— Терпимо. Но будто, сука, всю кожу срываю. Только не кипишуй. Сейчас станет проще. Я догадывался, что так может быть. Но думал, что растянул тебя достаточно, чтобы вот так, — тяжело сглотнув, переводит дыхание, — одним рывком. Не хотел тебя мучить. Решил, что так тебе не слишком больно будет. Смазки хватает. Да и специально не дал тебе от оргазма отойти. Попробуй расслабиться. Так нам обоим легче будет.
— Я постараюсь, Котя.
Опустив веки, медленно и глубоко вдыхаю. Планомерно выдыхаю. Несколько секунд и давление в промежности спадает, а ощущения в обратку — усиливаются.
Гора расслабленно выдыхает и бомбит:
— Умничка моя. Вот так. Ты молодец, Ди. Теперь постарайся не напрягаться и не сжиматься. Не закрывайся от меня. Всё самое паршивое уже закончилось. Впереди только наслаждение.
Не отрывая голову от моей шеи, втягивает кожу, посасывая. Вбивает в меня член, не набирая скорости, но с большей силой. Я стону всё громче, вгрызаясь в губы. Скребу его спину и плечи. Из его груди тоже поднимаются стоны. Дыхание сбивается. Капли пота покрывают кожу. Мои ладони скользят по его телу. С висков скатываются вниз солёные бисеринки. Прижимаясь ближе, ловлю их губами. Он поднимается на вытянутых руках и смотрит мне в глаза.
— Порядок? — хрипом выдыхает.
— Да. Мне хорошо. Очень, Егор. — выпаливаю с улыбкой и тут же разрываю грудь стоном.
Парень ускоряется. Врывается в меня всё глубже и напористее. Забивает влагалище горячим твёрдым членом. Кусает, лижет, сосёт мои губы. Рваными поцелуями всё лицо покрывает, наращивая ритм и глубину проникновения. Каждые пару минут старается уловить мой взгляд, явно беспокоясь, но я только улыбаюсь и прихватываю его губы, подмахивая бёдрами вверх.
Когда мошонка звонко бьётся о мои ягодицы, а головка вжимается в матку, не сговариваясь, замираем. Дрожь ползёт по напряжённым мышцам. Мурашки атакуют кожу, будто миллионы игл. Глаза в глаза и так же в унисон выдыхаем.
— Моя. — одним словом клеймит,
— Мой. — тем же способом припечатываю.
Останавливая движения, обрисовывает пальцами скулу. Кончиками по ключице ползёт. Гладит рёбра. По всей длине ноги проходит, а потом под коленом ловит и приподнимает. Подаваясь назад, закидывает ногу себе на плечо, разгибаясь. Стоя на коленях, выпрямляется в полный рост. Поглаживает голень, замирая подушечками пальцев на длинных рваных шрамах. Повернув голову, целует. Сотни обжигающих поцелуев оставляет. Наблюдаю за его действиями из-под полуопущенных ресниц, вздрагивая на каждом прикосновении.
Связав взгляды в прочном контакте, разорвать его уже не способны. Гора подворачивает губы и выходит из меня. Всего мгновение и возвращается. Под таким углом меня то ли вспышками боли простреливает, то ли очагами удовольствия обжигает. Сама разобрать не способна.
— Диана. — зовёт шёпотом. — Так больно? — всё так же тихо.
— Немного. Или скорее… непонятно. И больно, и приятно. — шуршу, отведя глаза в сторону.
Он медленно опускает стальное тело на моё, сейчас кажущееся невозможно хрупким и мягким, и ведёт пальцами по перегруженным возбуждением соскам. Сжимая, тянет вверх, возобновляя движения. Долгие, затяжные, размашистые его толчки.
Одна моя нога всё так же на его плече. Вторая согнута в колене. Руками судорожно простынь сжимаю, ощущая, что он с каждым разом глубже проникает. Горячий гладкий член трётся о верхнюю стенку, заставляя меня забыть о необходимости дышать.
— Бля-ядь… — рычит Егор, продолжая вколачиваться в моё тело. — Какая ты тугая. Пиздец, Ди. Нереально тесная. Расслабься, Диана. Постарайся. Иначе я кончу раньше тебя.
— Я стараюсь. — шиплю, протягивая к нему руки. — Обними. Поцелуй. Егор. Поцелуй. — требую, будто в бреду.
Без промедления выполняет, врываясь языком мне в рот.
Божечки… Хорошо, что у меня неплохая растяжка.
— Ускориться? — хрипит мне в рот.
— Ты хочешь?
— А ты?
— Хочу.
Возобновившуюся тишину нарушает только наше тяжёлое, сбитое, рваное дыхание. Хриплые стоны, которые невозможно сдержать. И такие пошляцкие влажные шлепки, что башню срывает у обоих.
Движения Егора становятся резче, быстрее и с каждым разом глубже и яростнее. Я вгоняю ногти ему в плечи, оставляя кровавые борозды. Зашипев от боли, парень сдавливает одной рукой мои запястья и поднимает их у меня над головой.
— Плохой Котёнок.
В ответ кусаю его за губу. Вместо агрессии он втягивает мою нижнюю в рот и с жадностью сосёт, продолжая трахать меня самым грязным образом.
Нас обоих срывает. Мы не помним, где находимся. Забываем о том, что это наш первый раз. Упускаем из виду все возможные последствия такого бешеного темпа.
Моё тело перестаёт сопротивляться, с готовностью принимая в себя его огромную эрекцию. Я ощущаю, как подаются стенки влагалища под его напором. Как член скользит и утопает в огромном количестве смазки. Как разбухшие соски стираются в кровь о его стальную грудную клетку. Так же, как и наши губы, не останавливающие мокрого голодного поцелуя. Закидываю вторую ногу ему на поясницу, выгибая спину и отрывая от матраса задницу, чтобы принять его ещё глубже. Я хочу, чтобы он влился в меня. Чтобы мы стали одним целым.