Дикарка для Хулигана
Шрифт:
— Оближи. — несмело высовывает язык, лизнув сначала один палец, а затем и второй. — Ещё. — хриплю от срывающего башню кайфа. — Умница. — хвалю, когда выполняет указание, щедро смазывая мои пальцы вязкой слюной.
Обвожу ими соски и дую тонкой струйкой воздуха. Её тело прошибает спазмом, а глаза закатываются от удовольствия. Тремя фалангами сжимаю их и с тонким расчётом прокручиваю, вынуждая её стонать громче. Дикарка выгибает спину, выпячивая грудь, требуя продолжать. Подчиняясь её безмолвному требованию, оттягиваю, сползая взглядом с её лица к груди. Наблюдаю за
Колени Ди подгибаются, и мне приходится перехватить её за поясницу, чтобы не упала.
Она дышит часто и поверхностно. Сиськи поднимаются вместе с её грудной клеткой, вжимаясь мне в ладонь, срывая башню.
Забиваюсь кислородом до отказа и командую:
— Повернись ко мне спиной.
Она прокручивается на ватных ногах. Вжимаясь грудиной в её обнажённую спину, сгребаю пальцы в кулаки, продолжая сдерживать монстра, который рвётся наружу вместе с готовым взорваться членом.
Блядь, да когда мне вообще приходилось сдерживаться? И даже не в том плане, чтобы не причинять боль, а чтобы не вывалить член и войти в деваху? Никогда. Что же делает со мной эта девушка?
Оборачиваю руки вокруг её талии, складывая на животе. Усиливая напор, толкаю вперёд, вынуждая перебирать ногами, пока не оказывается в полуметре от открытого окна.
— Егор, — хрипит возмущённо, — что ты делаешь? Если увидят?
— Расслабься, Дикарка.
Закрываю распахнутое окно и выключаю свет. Хочу, чтобы она была на адреналине, поэтому не говорю, что на стёклах односторонняя тонировка, которая мешает увидеть всё, что происходит по эту сторона окна.
Кладу ладони на её острые бёдра, мучительно медленно поднимая их выше по рёбрам, касаюсь каждой косточки на её боках. Добираясь до груди, продолжаю сладкую пытку своей Дикарки, вынуждая громко стонать и несвязно мычать, изнывать от желания и хотеть большего.
Она подаётся назад, прилепляя своё тело к моему, упираясь задницей в пах. Член утыкается чётко между её ягодиц. Вырывает из моих рук тонкую нить, служащую оковами для монстра.
Сука, как же я хочу её выебать. Стянуть с нас обоих штаны, нагнуть её над подоконником и войти в неё до самых яиц одним резким рывком.
При этой мысли зло трясу головой, не останавливая руки, ласкающие её охуенную грудь.
Выебать можно шалаву, а не мою дикую девочку. Трахать её тоже нельзя. Только заниматься с ней любовью. Вот только хер его знает, каким образом это делать.
— Говори со мной, Ди. — хриплю ей в ухо, прикусывая верхний край.
Сейчас слышать её голос — необходимость. Я не вижу её лица, её глаз и понимаю, что во мне начинает гаснуть не только огонёк сознательности, но и уровень человечности падает до красной отметки, за которой ждёт своего выхода монстр.
— О чёёём? — растягивается стоном, когда жёстче кручу соски.
— О чём угодно. Рассказывай о себе. Говори, что любишь. Держи меня, Диана. Не отпускай.
Тяжело сглатываю и совсем не незаметно перевожу нестабильное
— Я… Ммм… Я… люблю… — дробные выдохи на каждом слове. Подаюсь бёдрами назад, чтобы не касаться её эрекцией, но Демоница сильнее прогибает спину, не давая мне перестать сгорать от её близости. — Люблю мотоциклы… природу… скалолазание…
Пока рассказывает, отвлекаюсь на её голос. Сильнее сжимая в ладонях плоть, заставляю тихо скулить от боли и наслаждения, но девушка не сопротивляется, продолжая упорно говорить.
Держит. На краю. Но упасть не даёт.
— Что ты сейчас чувствуешь? Говори теперь об этом. Я хочу знать, Диана, когда больно, когда приятно, когда нет, когда терпимо. Что нравится, а что нет. Продолжай говорить, моя Дикарка. Не молчи только.
Полностью расслабляю ладони, медленно оглаживая пальцами полушария по кругу.
— Мне хорошо, но хочу, чтобы ты трогал, — замолкает. Шумно сглатывает. Напрягается, — соски. — пищит еле слышно.
Блядь, она ещё и стесняться умудряется. Ненормальная.
Растягивая лыбу, выполняю её требование, пробегаясь по ним пальцами.
— Сожми. — командует дрожью.
— Блядь, Дикарка, — выдыхаю в ухо, — это ты должна меня слушать, а не наоборот.
Несмотря на показную злость, опять подчиняюсь, контролируемо усиливая напор, пока она не вскрикивает:
— Больно, Егор!
— Извини. — ласкаю нежно. — Так хорошо?
— Да.
— Чего ещё ты хочешь? Говори! — высекаю, останавливая движения.
Она загребает воздух в таком количестве, что её спина ударяется о грудину, и шепчет:
— Хочу, чтобы ты коснулся меня… там.
Пиздос. Смогу ли я тогда сдержаться? Смогу ли не переступить черту?
— Где? — выбиваю сдержанно, пусть и отлично понимаю, чего она ждёт. — Давай, Ди, говори.
Девушка вздрагивает, задерживает дыхание, накрывает мои кисти, продолжающие гладить полушария, своими ладонями и толкает несмело:
— Между ног.
— Бля-ядь… — тяну, сползая одной рукой по её животу к шнурку штанов. — Ты мокрая?
Я в этом не сомневаюсь, но тащусь от её прямоты и откровенности. От её хриплого от возбуждения голоса. От её покрытой испариной кожи. От её пикантного запаха, к которому примешивается аромат её похоти.
Сдержусь. Должен. Обязан. Я не сделаю больно своей Дикарке. Я смогу подготовить её достаточно, чтобы к тому моменту, как собью ей целку, в ней не осталось страхов и сомнений.
— Да. — шипит, когда я сползаю ниже, сдавливая лобок.
И сам чувствую, проведя пальцами по штанам в промежности. Ткань насквозь мокрая и склизкая от её смазки. Убираю трясущейся рукой её волосы на одну сторону, перекинув через плечо вперёд. Прижимаюсь губами к основанию шеи, заставляя её дрожать сильнее. Оставляю поцелуи на шейных позвонках. Отходя на пол шага, веду подушечками пальцев по её длинной, стройной, узкой спине.
— Приятно. — сипит девушка. — Мне нравится, когда ты такой… нежный.