Дикарка Жасмин
Шрифт:
Она смотрела ему вслед. Молодой человек даже не мог понять, как обрадовал его приход старую женщину. Было девятнадцатое августа. Ясаман, ее любимой дочери, в этот день исполнялось восемнадцать лет. Слезы катились по лицу старой принцессы. На свой день рождения в Индии Ясаман всегда что-нибудь дарила маме Бегум. Теперь она так и не узнает, что сегодня прислала лучший из своих подарков. Дала знать, что жива и опять счастлива, В свое восемнадцатилетие маркиза Вестлей проснулась рано утром у себя в доме в Кэдби и обнаружила, что вся спальня завалена цветами.
— Рован,
Рован бросил щенка на кровать и передал леди Индию Линдли любящей матери.
— Я сошел с ума от счастья, как только мы поженились, любовь моя, — сказал он. — Хорошо бы тебе найти для Индии кормилицу. Очень уж она много отнимает у тебя времени, а это время хочу отнимать у тебя я.
Жасмин устроила девочку у груди, и та начала шумно сосать.
— Скоро уже, — пообещала Жасмин Ровану. — А что ты мне принес на день рождения?
— Тебе придется подождать до праздничного обеда, мадам, — улыбнулся муж. — Но предупреждаю, подарок совсем необычный, — А твоя поездка в Лондон связана с ним? — допрашивала Жасмин. — Из-за него ты оставил меня одну почти на три недели?
Он усмехнулся:
— Всему свое время. Жасмин. Настанет час, и ты удовлетворишь свое любопытство, но не раньше вечера! А сейчас будь довольна этим очаровательным щенком. Его зовут Фезерз, и я уверен, что когда-нибудь он научится не писать в кровать. — Он поднял щенка с виноватой улыбкой и крикнул:
— Рохана, простыню!
Жасмин покачала головой, но не могла удержаться от смеха. Рован часто приносил ей подарки по случаю и без случая. Не дарил он ей только драгоценностей, кроме ее свадебного кольца.
— Я не могу подарить тебе ничего лучше того, что ты уже имеешь, — честно признавался он. — К твоим драгоценным камням и украшениям мне нечего добавить.
Она была с ним согласна, но из всего, чем владела, больше всего дорожила своим свадебным кольцом.
Вошла няня, чтобы забрать маленькую госпожу. Жасмин поцеловала темные мягкие волосы дочери и махнула ей рукой.
— Я умираю от голода, — объявила она. — Наверное, я опять беременна. Обещаю, на этот раз будет сын. Нельзя отдавать всю славу Тому и Сибилле с их сыновьями. Мама над ними просто трясется.
— А бабушка трясется над Индией, — ответил муж. — А можно так часто иметь детей?
— А почему бы нет? Я здорова, и ты вовсе не ведешь монашескую жизнь с тех пор, как мы вместе, — улыбнулась она. — Щенок — очень маленький подарок. У тебя есть для меня что-нибудь получше? — Она еще не сменила домашнего наряда и приоткрыла свои полные груди.
— Мадам, ты бесстыжее существо. — Он притворился рассерженным. На самом деле он чувствовал постоянное желание обладать женой. Его изумительной, непослушной, избалованной женой. Он ощутил, как между ног у него шевельнулось.
Жасмин заметила движение под его ночной
Жасмин отбросила одеяла и призывно улыбнулась:
— Возвращайся в постель, милорд. Солнце только-только поднялось.
— Я обещал поохотиться с джентльменами, — ответил он.
— Так рано? — Она потянулась рукой к его ногам.
— Жасмин!
— Да, милорд? — Ее пальцы зашевелились, заставляя его вздрогнуть.
— Я опоздаю из-за тебя, — слабо запротестовал он.
— Конечно, опоздаешь, если немедленно не заберешься в кровать и немножко не поиграешь со мной. Это будет твоим маленьким подарком, — игриво подсмеивалась она. — Я что, тебе больше не нравлюсь?
Он взглянул в окно:
— Как будто дождь собирается. — Ее рука сводила его с ума. — Несколько минут, может, и не имеют значения. А ты — неисправимая ведьмочка! — Он стянул с нее ночную рубашку и отбросил в сторону, потом лег рядом.
Расхохотавшись, она, совершенно голая, откатилась от мужа прочь и показала ему язык:
— Ах, я неисправима? Ну нет, я образцовая английская жена!
— Образцовая английская жена — твоя тетя Виллоу, — рассмеялся он в ответ. — А ты восхитительно, своенравно, очаровательно неисправима. — Он схватил ее, лег сверху и, целуя, овладел ею.
— Да ты просто зверь, — бормотала она, отвечая на поцелуи.
— Как раз такой, какие тебе нравятся, — парировал муж, двигавшийся сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, по мере того, как они оба приближались к высшей точке своего наслаждения. — Дорогая! — простонал он.
— Рован, любимый, — ответила она, порывисто дыша. — Я люблю тебя, мой муж. Ты самый лучший любовник, о котором только можно мечтать.
Несколько секунд он оставался на ее груди, потом неохотно поднялся:
— Я предпочел бы остаться с тобой в постели, но у нас гости. Ты сама позвала их. Всех! Как раз сейчас дедушка, отчим, твои братья, дядя и Том спускаются по лестнице. Мы едем на утреннюю охоту. В качестве хозяина я не могу нарушить свой долг и бросить их одних, а самому заниматься здесь с тобой.
— Мужлан! — Она бросила в него подушку, но он успел выскочить из комнаты, быстро умылся и переоделся.
Жасмин откинулась на постели. Она любила его. Да, любила. Выходя замуж, она не была уверена, сумеет ли по-настоящему полюбить Рована Линдли, но после двух лет брака поняла, что смогла. Было ли это глубоким, всепоглощающим чувством? Она не знала, но она была счастлива. Мысли перескочили на более пустячный предмет: что же такое он приготовил ей ко дню рождения?