Дикая Бара
Шрифт:
Несмотря на то что пан священник в своих проповедях часто говорил о вреде суеверий и ереси, никакого проку от этого не было.
Пан управляющий хотя и не признавался, но был так напуган, что на глазах у всех бледнел от страха, и, если бы не жадность, которая влекла его к хорошенькой невесте с богатым приданым, он больше бы не показался в доме священника. Теперь ему хотелось поскорее обрести уверенность в том, что намерения его осуществятся. Он поговорил с Пепинкой и паном священником и, располагая их заверениями, решил поговорить также с Элшкой, чтобы сразу по окончании жатвы отпраздновать свадьбу.
Пепинка
Из Праги не было ни письма, ни других вестей, Элшка не знала, что ей делать. Она советовалась с Барой, та утешала ее, ругала управляющего, но все это не было помощью.
Назавтра — это был день, когда привидение не должно было появиться, — разодетый пан управляющий франтом явился на сватовство. Панна Пепинка уже чуть свет готовила и пекла, чтобы принять гостя как можно лучше. По случаю такого торжества к столу подали и вино. Бара тоже была в доме священника, и только благодаря ее увещеваниям Элшка еще кое-как держалась на ногах. От всего, что происходило, она чувствовала себя совершенно больной. Когда заговорили о помолвке, Элшка сказала управляющему, чтобы за окончательным ответом он пришел через неделю. Она надеялась, что тем временем придет весточка из Праги.
Управляющему этот уклончивый ответ и холодность невесты не понравились, он понял — тут что-то не так, но ничего не мог поделать, а потому молчал, уповая на свою благожелательницу, панну Пепинку. Плохое настроение не помешало ему как следует с аппетитом поесть и выпить, отчего щеки у него пылали. В этот день на нем был синий фрак, который, таким образом, шел к нему еще больше.
Надвигался вечер, пан управляющий стал собираться домой, но пан священник не хотел его отпускать, а час спустя, когда он опять хотел уйти, пан священник сказал:
— Ну подождите еще, Влчек проводит вас, а может, еще и батрак с вами пойдет, вдруг все-таки в нашем лесу какая-нибудь нечисть завелась.
Пана управляющего словно холодной водой окатили, аппетит у него пропал, захотелось поскорее оказаться дома в постели. Удержало его лишь то, что с ним пойдут провожатые. В голове у Влчека немного шумело, батрак, наливая вино, хорошо приложился к кувшину — не каждый день такое случается, — оба не спешили от стола, хотя шел уже одиннадцатый час.
Наконец тронулись в путь. Управляющий, протрезвевший от страха, видел, что его проводники сильно захмелели, оба выписывали ногами кренделя по дороге. Слов они не воспринимали, и пана управляющего охватил смертельный ужас, хотя он еще не терял надежды на то, что привидение в этот день бродить не будет. Ах, как он ждал этого дня, как он все хорошо рассчитал, а теперь это все рухнуло.
Ночь выдалась довольно светлая, от деревни до самого леса все было отчетливо видно. Путники уже подходили к лесу, как вдруг оттуда шагнула высоченная — по крайней мере им так показалось — фигура в белом и направилась к ним.
Управляющий вскрикнул и как колода
Фигура же, не обращая на него внимания, сильной рукой подняла управляющего с земли и загробным голосом прогудела ему в ухо:
— Если еще раз в доме священника появишься как жених, каюк тебе!
Сказала и широким неторопливым шагом направилась к деревне.
А в это время Влчек, от страху чуть дыша, прибежал на деревенскую площадь и бросился к ночному сторожу. Вдвоем они перебудили полдеревни. Тот, кто был посмелее, отважился выйти на улицу, прихватив дубины и цепи. Служка же побежал домой и вернулся с крестом.
Окружив Влчка, толпою отправились к приходскому лесу. За околицей сразу же увидели, как фигура в белом медленно шагает, но уже не в сторону деревни, а минуя ее, через луг к кладбищу. На мгновение все остановились, но затем, подбадривая себя криками, скопом двинулись за белой фигурой, а та, увидев их, ускорила шаги.
Неожиданно она бросилась бежать к реке, и на мостике пропала у них на глазах.
Осмелев, все кинулись к мосту. «Тут лежит что-то белое!» — крикнул кто-то. Церковный служка осенил крестом мостик. А когда на возглас «Хвала всякому доброму духу твоему, господи!» никто не отозвался, один крестьянин подошел поближе и увидел, что там лежит связанная в узелок одежда. Он поддел ее на палку, так и принес узелок в деревню. По пути прихватили с собой полумертвого управляющего, и батрак уже не вел его, а почти нес. Направились прямо к дому священника. Он еще не спал и охотно открыл им дверь.
Осмотрев найденное, очень удивились. Это были два куска белого полотна и коричневая шерстяная юбка с каймой. Юбка была знакома.
— Это юбка дикой Бары! — послышались восклицания.
— Вот проклятая! — выругался кто-то.
— Ну, прямо настоящая змея! — присоединились остальные, но пуще всех лютовали управляющий и служка, они были просто в бешенстве. Один только батрак смеялся и приговаривал:
— Я, как увидел привидение, ну, думаю — смерть и никак на предполагал, что привидение — это Бара, вот чертова девка!
Тут к остальным примкнула и панна Пепинка. Из каморки, где она уже почивала, выманили ее шум и гам. Укутанная шалью, в желтом стеганом ночном чепце — на ней непременно должно было быть что-нибудь желтое — она вошла с каганцом [15] в одной руке и связкой ключей в другой.
— Ради бога, люди, что случилось? — испуганно спросила она. И услышала из нескольких уст ответ о событии неслыханном.
— Ах, безбожница, ах, неблагодарная девка! — вышла из себя Пепинка- — Ну, погоди, я тебе задам, я тебе растолкую, что к чему! Где она?
15
Каганец— плошка с жиром и фитилем, светильник.