Дикая энергия. Лана

Дяченко Марина и Сергей

— Помогай!

Ева не сразу понимает, что я хочу сделать. Но я наваливаюсь плечом на башню из вонючей резины, и Ева, догадавшись, кидается мне на помощь. Раз… два… глаза лезут на лоб. Три! Башня из покрышек падает, заваливая проход между двумя тяжелыми блоками — отслужившими свое аккумуляторами. Он не пройдет! Он тут не пройдет!

С противоположной стороны завала бьет синяя дуга. Покрышки плавятся и проседают. Поднимается черный дым…

Мы снова бежим очертя голову.

Направо. Налево. Нам надо бы разделиться,

тогда у одной из нас был бы шанс… Я думаю об этом отстраненно, будто не моя судьба решается, а чужая. Впрочем, выбора все равно нет: дорога вперед одна, без развилок. Направо, налево…

Ева сдавленно вскрикивает. По инерции пробежав еще несколько шагов, поворачиваю голову; Ева лежит на земле, над ней возвышается черная фигура контролера.

— Беги! — кричит Ева из последних сил.

Я и рада бы не послушаться, но не могу. На губах металлический привкус. Я бегу, как затравленный зверь, я лечу, и вдруг передо мной открывается выход!

Последним рывком прорвавшись сквозь пролом в бетонном заборе, выбегаю на улицу…

И в этот момент меня хватают за волосы. Сзади.

Комната, где мы расстались с деньгами, пуста. На столе по-прежнему стоит банка со светлячками: они больше не светятся.

Контролер стряхивает нас с Евой на пол. Именно стряхивает: до этого он нас тащил. Я приземляюсь на руки и колени. Ева падает на бок — неуклюже, будто набитая ватой. Стукается головой о стену, но не перестает улыбаться странной бессмысленной улыбкой.

Контролер быстро оглядывается. В опустевшей комнате нет никого и ничего: только светлячки по-прежнему шуршат. При свете утра зеленые искорки превратились в отвратительных насекомых. Вогнутое зеркало внутри банки искажает их отражения, и от этого они делаются еще гаже. Просто чудовища.

— Конечно, он ушел, — говорит контролер сам себе. И оборачивается к нам. — Допрыгались, козы?

Мы молчим.

Контролер вздергивает Евину руку вверх. Рукав скатывается к плечу: выше локтя ясно виден след от манжеты.

— Сколько заплатили? — спрашивает контролер.

Ева тяжело дышит. Я называю сумму.

— Откуда у вас такие деньги?

Странный вопрос. Мы просто отдали все, что было, до копеечки. Теперь будем питаться бесплатной синтетической вермишелью… пока не помрем от недостатка энергии — Ева завтра, я послезавтра.

Контролер пристально смотрит на Еву. Потом переводит взгляд на меня.

Он немолод. Вернее, он вне возраста. Лицо в бороздках, но это не старческие морщины. Это будто стыки бронированных плит. Глаза смотрят из черных провалов, будто из глубоких дюз. Я вспоминаю, как он разделался с тремя нападающими. Они там до сих пор, наверное, лежат…

— Вы заплатили за дрянь, — говорит он неожиданно мягко. — За фальшь. Это не энергия.

Я смотрю на Еву. Она улыбается.

— Это не энергия, — говорит

он с нажимом. — Это заменитель. Две-три таких заправки — и привет, сумасшествие.

Ева улыбается. Как будто все, что происходит с нами, — шутка. Игра. Я смотрю на нее с ужасом. Потом перевожу взгляд на контролера; он кивает:

— Эти сволочи травят вас за ваши деньги.

— Но иначе она не дожила бы до утра! — вырывается у меня.

Бронированные плиты его лица чуть заметно сдвигаются — он хмурит брови.

— Многие не доживают. Энергии не хватает на всех. Ее все равно не хватает! Поэтому… такие людоедские штрафы.

Становится тихо. Ева молчит. Я молчу. Светлячки в банке понемногу затихают.

— Иди, — говорит контролер. — Забирай ее… И чтобы духу вашего здесь не было.

Я смотрю на него, не веря своим ушам.

— Иди! — повторяет он громче. — Считаю до пяти. Раз…

Я вскакиваю, будто меня ткнули шилом. Ева отстает только на одну секунду. Мы с ней сталкиваемся в дверях, прорываемся, плечом к плечу бежим по темному коридору… И вырываемся под небо. Справа — стена покинутой башни. Слева — ограда свалки.

— Четыре, — говорит контролер где-то там, позади, в пустой комнате.

Я слышала о такой забаве. Отпускают жертву, а потом догоняют — и убивают якобы при попытке к бегству. Такое полицейское развлечение.

Мы бежим. Проносимся через площадь. Вылетаем на улицу, ныряем в подворотню, пробегаем ее насквозь. Из-под ног шарахаются крысы. Нам слышится погоня за спиной — этот контролер бегает так, будто и не человек вовсе…

Начинают попадаться люди. Дворник вертит педали уборочной машины: из-под круглой щетки разлетаются фантики и упаковки от энерджи-дринка. Он смотрит на нас, как на бешеных, и тогда мы немного сбавляем темп.

При свидетелях контролер не станет нас убивать…

Или станет?

Мы наконец-то решаемся оглянуться.

Погони нет. Давно отзвучал счет «пять», но преследователь так и не появился.

Мы валимся на край тротуара. Садимся, пытаясь отдышаться. Подползает разносчик дринка и с ним — гусеничная тележка с бутербродами. Бездумно сую в прорезь тележки свою кредитную карточку — загорается возмущенный красный глаз. Я забыла: денег-то нет…

Зато дринк нам полагается бесплатно. Мы выпиваем по две банки.

— Как ты?

Ева с минуту молчит, будто прислушиваясь к собственным ощущениям.

— Странно… Голова кружится. Слюна горькая. Но вроде живая… Как ты думаешь, он врал?

Может, и врал. Я пожимаю плечами.

— Он нас отпустил? — осторожно спрашивает Ева.

— Да вроде.

— И гражданский код не записал?!

— Нет.

— Не бывает, — говорит Ева, подумав.

Я с трудом поднимаюсь — все мышцы ноют, все суставы болят.

— Слушай, подруга… Утро наступило. Мы живы. Чего еще? Пойдем поспим, а то ведь вечером на работу.