Дикая Лиза

Мельникова Ирина Александровна

— Вставай! Вставай! — кричала она, пинками заставляя солдат подняться. — Бегите! Бегите! — заорала она и вовсе не своим голосом, направив на них автомат, когда заметила, что они никак не могут прийти в себя. — Бегите! Пристрелю!

Вид нацеленного на них оружия подействовал сильнее, чем пинки. Солдаты вмиг ожили, и сиганули в кусты, быстрее даже, чем их мучители. А Лиза подскочила к большой железной бочке, кажется, с бензином, ударом ноги опрокинула ее наземь, и выстрелила в растекшуюся по земле лужу. Огненная дорожка побежала по сухой траве к скоплению подобных бочек чуть в стороне от землянок. Пламя вмиг охватило их, а Лиза рванула в другую сторону.

Она мчалась по

лесу, ни на минуту не забывая, что ее могут преследовать, поэтому петляла, бежала зигзагом, раза три вернулась по собственному следу назад, и, сделав петлю, вышла, наконец, к сыну. Лиза слышала взрывы за спиной, то взрывалось оружие и боеприпасы.

Лиза представила, как полыхают землянки, как огонь уничтожает «тропу разведчика»… Никогда в жизни она не испытывала подобной радости. Она уничтожила самого Асланбека Хабиева, и это оказалось совсем несложно. Уничтожила! А это значит, что она отомстила за смерть Олега, Толи Шатунова, ребят из его отряда, и за этого неизвестного ей солдатика отомстила, чье тело осталось лежать рядом с его уничтоженными палачами. Она отомстила! И проделала это не менее хладнокровно, чем в прежние времена, когда охотилась на подобных отморозков.

Лиза понимала, что убийство Асланбека не сойдет ей с рук. Даже если враги не поняли, кто разгромил их лагерь, они в скором времени это разнюхают. И тогда за ней начнется настоящая охота. Что ж, поборемся! Лиза встряхнула головой, и вновь взгромоздила короб с все еще спящим Димой на спину. Ее сын никогда не узнает, что пришлось пережить его матери. Она спасла двух мальчишек, на которых боевики отрабатывали свои умения.

«Убей неверного! — приказывал командир, и будущий боевик одним взмахом кинжала должен был перерезать горло пленному: справа налево, точно так, как режут в этих краях баранов. Новобранцев не только приучали превозмогать страх перед убийством человека, их повязывали кровью. Они становились не просто соратниками, они становились подельниками, членами одной шайки жестоких и беспощадных убийц.

Над разрушенным ею лагерем взметнулся густой столб дыма, но Лиза уже не видела этого. Она, не оглядываясь, снова ушла в лес. Теперь она сменила направление и двигалась строго на север, туда, где с наступлением темноты заметила странное сияние над горизонтом. Это светились огни большого города. И Лиза шла в этом направлении, потому что понимала, в городе ее спасение. Там власть, там армия и милиция, Возможно, она успеет до него добраться прежде, чем боевики придут в себя после смерти Асланбека, и кинутся за ней в погоню. В запасе у нее было не больше пяти-шести часов.

Всю ночь она шла не останавливаясь, а под утро почти ползла, не чувствуя под собой ног от усталости. Ее нервозность передалась Диме. Он плохо спал ночью, капризничал, плакал, не сходил с рук, отчего Лиза устала вдвойне. Она не радовалась даже рассвету, и молила Бога об одном, чтобы не заснуть на ходу. И когда сон все же навалился на нее, полоснула себя ножом по ладони.

Острая боль заставила ее встрепенуться. Лиза слизнула выступившую кровь, и некоторое время прижималась губами к ране, чтобы остановить кровотечение. Вскоре она вышла на опушку леса. Впереди простирался обширный луг, заставленный копнами сена и затянутый густой пеленой тумана. Виднелись только верхушки скирд. В них можно укрыться на некоторое время, покормить Диму и прикорнуть на пару часов.

Здесь еще сильнее чувствовалась близость города. Неподалеку проходил тракт, по которому мчались машины. Они ревели моторами, сигналили, что подтверждало ее догадку: водители не опасались нападения со стороны боевиков. Возможно, это были военные

водители. Но эти звуки не напоминали Лизе рев бронетехники и армейских грузовиков. Моторы не чихали, не лязгали гусеницы о разбитый асфальт… Но Лиза оставалась настороже. За последнее время она научилась не доверять даже безобидному кустику, даже старому пню, они вполне могли оказаться прикрытием для вражеского снайпера или наблюдателя…

Пригнувшись, она побежала к ближним скирдам, до них было метров триста. Только Лизе не суждено было их преодолеть. Из-за леса вынырнул вдруг огромный вертолет. Это был «Ми-8». Он шел на бреющем, почти касаясь колесами шасси верхушек деревьев. Мгновение, и машина зависла над Лизой. Вращались винты, созданный ими вихрь крутил сухую траву и листья, валил с ног… Лиза упала лицом вниз и закрыла собой Диму, моля об одном, чтобы туман помешал преследователям заметить их с вертолета…

Но в следующее мгновение сверху обрушилась ловчая сеть. И Лиза закричала от ярости. Она билась в ней, как огромная птица, но толстые канаты, усиленные стальной проволокой, не поддавались даже ее «Коляну». Лиза прекратила сопротивление и спрятала нож в ножны. Наконец-то, она попалась! Нелепо! Глупо! Обидно! Усталость ослабила ее реакцию, которая, наверно, впервые в жизни так жестоко ее подвела. И сейчас, тоже первый раз в жизни, Лиза поняла, что теперь ей точно не выбраться…

Глава 9

— К вам Морозов, — доложила виновато секретарь. — Говорит, по важному делу.

— Зови, — генерал поднял взгляд от стопки документов, которые изучал больше часа, и по этому случаю велел себя не беспокоить. Глядя на растерянную девушку, спросил: — Бушевал, наверно? Грозил?

Секретарь покраснела:

— Есть немного. Я пыталась объяснить, что вы заняты…

— Ничего страшного, — улыбнулся генерал. — Зови этого башибузука. Дело и впрямь не терпит отлагательства.

Секретарь быстро покинула кабинет. Она работала в приемной всего вторую неделю, и страшно боялась ошибиться, сделать что-нибудь не так, и вызвать гнев начальства. Она не знала, что Сенчуков ждал этого визита. Ему успели доложить о тех проблемах, которые волновали сейчас Виталия Морозова гораздо больше, чем получение выгодного заказа от индийского военного министерства.

Виталий почти мгновенно возник в дверях и быстрым шагом направился к столу генерала. Длинные полы его пальто развевались, как крылья, шляпу и кашне он держал в руках, а взгляд его был мрачен и решителен. Он пожал руку, протянутую ему хозяином кабинета, и без приглашения опустился в кресло напротив. Впрочем, зачастую, если не считать официальных совещаний, они обходились без церемоний.

Сенчуков вышел из-за стола и опустился в кресло рядом. Их отделял лишь невысокий журнальный столик, на котором стояла пепельница и лежала стопка газет, с отчеркнутыми желтым фломастером заголовками и абзацами. Таким способом пресс-служба управления обращала внимание своего начальства на важные и интересные для ведомства материалы. Генерал убрал их со столика, но Морозов даже не посмотрел в сторону газет. Их первые полосы были заполнены заголовками, сообщавшими о захвате чекистами недалеко от краевого центра вооруженной женщины с грудным ребенком на руках. В прессу уже просочилось ее имя, узнали эти гнусные писаки и про то, что она участвовала в двух чеченских войнах, и что каким-то невообразимым образом спаслась в авиакатастрофе. Впрочем, самого Морозова этот ажиотаж вокруг имени Елизаветы Варламовой волновал мало. К Сенчукову он пришел совсем по другому вопросу.