Дикая Морковка
Шрифт:
Но было поздно. Гагарина что-то надавила, и катер, радостно взревев, помчался вдаль по волнам.
— А-а-а! — завопили все разом и остановились. Запыхавшийся Сальери шмякнулся на землю, пытаясь отдышаться. Рая с разбегу врезалась в него, упала и завопила еще громче:
— Ты, бомбовоз, что, с глузду сдвинулся? Вали отсюда!!!
— Надо догонять! — призвал Вадик и, никого не дожидаясь, побежал следом за скрывшимся за косой катером.
Когда все остальные добрались до поворота, их глазам предстало просто удручающее зрелище: судно перевернулось и, пуская пузыри,
Санька подбежала к ним, присела на корточки.
— Ну ты чего? Ты чего?
Та вытерла слезы, повернула красное, заплаканное лицо.
— Я катер потопила… Он вдруг как поедет не туда, куда надо! Я руль выкручиваю, а он опять в строну… Смотрю: сейчас врежется в камень… Ну я на ходу и выпрыгнула… Вон теперь чего…
Гагарина указала на разбитую коленку. Санька поспешно обняла ее.
— Ладно, ладно… Как-нибудь справимся… Не реви.
Столпившейся рядом народ сокрушенно качал головами.
— Бли-и-ин! — тихонечко простонала Райка. — Трындец котенку!
— Передохнем все, как древние греки, — подтвердил Сальери.
Но остальным не хотелось верить в такие печальные последствия.
— А может, попытаться поднять его, а? — проговорил Серега. — Если всем дружно навалиться, то…
— Ничего не выйдет, — закончил за него Мухин. — Он же теперь весит… э-э… черт знает сколько… с учетом давления воды… Тут подъемный кран нужен.
Тем не менее мальчишки разделись и попытались понырять на месте катастрофы, но упорство было вознаграждено только дополнительными синяками и царапинами на телах старателей.
— Ладно, — сказал Вадик, махнув рукой. — Пошлите в лагерь. Все равно гиблая затея.
На сердцах было тяжело. Рая и Серега вели Гагарину под руки. Ей было стыдно смотреть в глаза человечеству, хотя ее никто и не ругал. Сальери, правда, попытался бубнить себе что-то под нос, но тут же получил за это от общественности.
Вадик шел впереди траурной процессии. Санька догнала его, заглянула искательно в глаза.
— Ну, что делать будем?
Но он лишь сокрушенно покачал головой.
— Надо заняться медитацией.
Санька в недоумении наморщила нос.
— Что?
Вообще-то ей так хотелось, чтобы Вадик взял на себя командование всей этой разношерстой толпой, подчинил ее своей воле, научил быть сильными, придумал бы чего-нибудь. А она была бы его Любимой Женщиной. Это было бы супер-круто и романтично. Но Вадику почему-то не хотелось командовать. У него на все вопросы был один ответ: «Молиться надо». Что за фигня? А сыт-то чем он будет? Медитациями своими? В общем, поднебесной душе Вадика было явно тесно в том геройском обличии, куда Санька мечтала его поместить.
— Вадь, а Вадь… — нерешительно позвала она, все же пытаясь пробудить в нем хоть что-нибудь полководческое и рыцарское. — А ты бы человека мог убить из-за женщины?
Вадик с явным сожалением посмотрел на нее.
— Я же тебе объяснял: грех даже мясо животных есть… А убийство — это вообще…
Но его миролюбие только расстраивало.
— Ну а если бы на меня кто напал? —
А упрямый Вадик все равно гнул свое:
— Никто бы на тебя не напал!
— Да-а?! А вон Костик сегодня меня чуть не скинул в пропасть! И будь у тебя ружье, ты бы что, как этот придурок Андрюшка, отдал его?!
Вадик остановился, в недоумении глядя на нее.
— Не знал, что ты такая кровожадная…
Санька поняла, что сморозила глупость и потенциальный бой-френд, того гляди, канет в небытие.
— Я не кровожадная! — поспешно заверила она. — Я просто за справедливость!
Но Вадик не стал дослушивать и принялся подниматься к своей палатке, а Санька мысленно прокляла свой язык, который все время вредил ее личной жизни.
Весть о потопленном катере окончательно подорвала веру экспедиции в светлое будущее. Алену же это известие сразило просто наповал. Будучи человеком сугубо мирным, она, тем не менее, очень сильно разругалась и даже хотела отказаться варить ужин таким дуракам. Однако ей все же пришлось возвращаться к своим кастрюлям хотя бы ради того, чтобы самой не голодать.
За ужином все единогласно решили, что ввиду чрезвычайного положения на всякий случай надо выставлять ночной дозор: от Костика можно было ожидать всего, чего угодно. Мухин, правда, утверждал, что против ружья не попрешь, но все ему сказали «фи», а Рая обозвала трусливой рожей.
Сторожить лагерь назначили Вадика с Андрюшкой. Кандидатуру последнего предложила Алена. Этим она хотела воспитать в брате хоть какие-то положительные качества. На том и порешили. Дежурные остались у костра, остальные с несколько виноватым видом поплелись к своим палаткам.
Саньке не спалось. В головах шумно возился и присвистывал носом Данилка. Рая томно ворочалась, пребывая в объятьях какого-то эротического сна. Ася выставила в сторону Саньки свои коленки, и та постоянно натыкалась на них как на противотанковые заграждения. Ей все время думалось о Вадике. Все-таки он такой необычный, такой интересный… До вчерашнего дня Санька была убеждена, что мужики как нация выродились совершенно: все какие-то заморенные и полудохлые. Про ум и душевную красоту вообще говорить не приходится. Но так как влюбляться все равно в кого-нибудь надо, Санька пыталась выбирать себе лучшее из худшего и кое-как обустраивала свою личную жизнь. А тут ей попался такой непорочный ангел. В Санькиной памяти вдруг всплыла поэма Лермонтова про Мцыри, и она тут же решила, что Вадик очень похож на сего литературного героя. Этакая поэтичность! И вся его философия очень правильная и оригинальная. Только вот надо убрать из нее воздержание и вегетарианство, и тогда совсем будет хорошо. Санька в этом случае тоже могла бы к ней присоединиться. Они бы с Вадиком поженились и просвещали народ, как правильно жить, и были бы духовными учителями. А может быть, даже народными целителями.