Дикая Морковка
Шрифт:
Инстинктивно она разжала руки, чтобы дать ему по наглой ухмыляющейся морде, но от этого снова начала тонуть. И тут до Андрюшки дошло, что эдак он может много добиться от жизни. И он тут же воспользовался всеми представившимися возможностями.
Все происшедшее снесло Саньку, как сносит лавина. И самое ужасное заключалось в том, что ей было очень хорошо с точки зрения физической и очень кошмарно с точки зрения нравственной.
Конечно, внезапный секс не единожды случался в ее жизни… Но чтобы настолько внезапный… Да еще с кем?
Какие-то сомнения пометались в ее голове, но чувство приличия все же взяло верх. За такие выходки все нормальные девушки должны давать в глаз. А Санька хотела быть нормальной.
Отплевываясь и бормоча что-то себе под нос, она выбралась на сушу и попробовала запустить в ухмыляющуюся Андрюшкину башку большим камнем, но не подняла его, попробовала запустить камнем поменьше — не попала.
Нет, совершенное насилие требовало отмщения! Санька брела по направлению к лагерю, выжимала свой халат и думала о мести. И в тот момент, когда она преодолевала вершину завала, ей навстречу вышел Мухин, явно направляющийся на пляж. Увидев Саньку в насквозь промокшем халате и в совершенно растрепанных чувствах, он остановился.
— Что с тобой? — проговорил он изумленно.
— Со мной? — Санька растерялась. — Это… Как его…
— Тебя кто-нибудь… э-э… обидел?
И тут Санька поняла, как отомстить негодяю!
— Да! Меня обидели! — прошептала она напористо. — Андрюшка! По-моему, его надо вообще исключить из… — ей явно не хватало слов.
— Из комсомола? — растерявшись, предположил Мухин.
— Да какого, к черту, комсомола! Из нашего племени! Он на меня руку поднял! Он отобрал у меня мое полотенце! И шампунь! А меня зашвырнул в воду, чтоб я не возникала!
— За что? — испугался Мухин, начиная подозревать, что экспедицию медленно, но верно охватывает безумие.
— За то, что я его отвергла! Его все отвергают… кроме Раи! продолжала едва слышно врать Санька. — Вот он и покусился…
От перенесенной в воображении обиды у нее навернулись слезы. Видя такое дело, Мухин взял ее за руку.
— Пойдем, я провожу тебя… э-э… в лагерь, — сказал он решительно.
Санька покорно кивнула.
— Пойдем.
По дороге им встретились Сальери, Гагарина, потом Данилка, а потом Рая. И каждый из них узнал об ужасающих преступлениях Андрюшки. Всякий раз рассказы становились все более красочными и наполнялись новыми подробностями. В конце концов выяснилось, что Андрюшка отобрал у Саньки не только полотенце и шампунь, но и мыло, носки, резинку для волос, цепочку и лак для ногтей.
Вскоре весь лагерь был в курсе происшедшего. И только Рая вопреки обыкновению не подхватила новость и не стала ее всем радостно пересказывать.
— Ладно свистеть-то! — только и сказала.
Когда же им встретился еще и Сережа, который, как и все, спросил, что случилось, Санька вопреки обыкновению заявила, что ничего. Он был недостоин откровенных рассказов обиженных девушек. Пусть ему его строительная Оля признается, как ее в море кидали.
Алене обо всем рассказал Данилка. Правда, слово «методичка» он пока не выговаривал, а посему она была заменена свистком, «ножичком» и машинкой «Вольво».
Услыхав о совершенном братом злодеянии, Алена хватила бывшей у нее в руках кружкой о землю.
— Да что он за бестолочь такая! — только и сказала. — Костик знает?
— Не-а, — покачала головой ребенок.
— Я ему все расскажу, — спохватилась Алена, — пусть он его приструнит, а то уж совсем совесть потерял!
Когда сам Андрюшка узнал о своих «злодеяниях», было уже поздно. Вся общественность шарахалась от него, как от чумы, а Данилка был послан сказать ему, что Костик вызывает злостного нарушителя всех общественных порядков на суд.
Крайне расстроившись, Андрюшка сначала послал всех на три советские буквы, но после того, как родная сестра не выдала ему вечерней порции еды, был вынужден предстать перед трибуналом.
Народ собрался на агоре. Костик возвышался на своем Большом Камне подобно царственному Посейдону. В одной руке у него была длинная коряга, символизирующая скипетр, в другой — откуда-то раздобытое яблоко, символизирующее державу. Правда, оно постепенно теряло свою округлую форму: Костик его время от времени ел.
— Ну что? — спросил он грозным правительственным голосом, глядя на угрюмого Андрюшку. — Как мы должны отнестись к твоему бесчинному поведению? У нас покойник в доме, все честные люди заняты делом: думают, кто бы мог это совершить, а ты?
Костик обвел собравшихся огненным взором, почесал «скипетром» спину и спросил народ:
— Ну, что мы будем делать с нечестивцем, который лапы распускает против наших баб?
— А давайте его грохнем! — подал голос Сальери.
Костик замахнулся на него яблоком.
— Глупые предложения оглашать запрещается!
Тот явно мешал ему наслаждаться образом владыки и магната.
— Давайте спросим жертву! — предложил он. — Морковка, подь-ка сюда!
Санька чувствовала себя несчастной и виноватой. В конце концов Андрюшку судили за ее вранье, а он даже не отпирался. Да и выходить на всеобщее обозрение ей совершенно не хотелось. Но Сальери и Мухин вытолкнули ее на середину агоры. Костик буравил ее насмешливым взглядом, и Саньке на секунду показалось, что в глубине души он просто помирает со смеху надо всем этим дураковалянием.
— Ну, Морковка, как нам поступить с твоим обидчиком?
Санька разнесчастно шмыгнула носом.
— Да ну его в баню! — сказала в сердцах. — Прощаю я его!
— Не! — тут же загудел Костик. — Этак, он начнет к другим бабам безнаказанно клеиться. Вон, к Гагариной, например. А за это я ему башку сверну. И чтобы не доводить дело до бытового травматизма, мы его лучше накажем за тебя. От этого ему наверняка станет неповадно, и он все учтет на будущее… Ну, будут еще предложения от подданных?