Дикая ночь
Шрифт:
Потом ее смех вдруг оборвался. Она стояла и смотрела через мое плечо.
Я знал, что произошло. Я всегда предчувствую такие вещи. Я медленно повернулся, стараясь держать руки подальше от карманов.
Не знаю, звонил ли он в дверь, а мы его не услышали, или он просто вошел в дом без звонка. Но теперь он был здесь — высокий скуластый парень с острым, но дружелюбным взглядом и седеющими усами цвета заварного кофе.
— Веселитесь, детки? — спросил он. — Что ж, отлично. Нет ничего лучше, как смотреть на резвящихся ребят.
Руфь открыла и закрыла рот. Я улыбался и ждал.
— Просто
— Здравствуйте, шериф, — сказал я и пожал ему руку. — Меня зовут Карл Бигелоу.
— Надеюсь, я не помешал своим визитом. Дай, думаю, посмотрю на паренька по имени... Бигелоу. Значит, говоришь, тебя зовут Карл Бигелоу?
— Да, сэр, — ответил я. — Что-нибудь не так, шериф?
Он медленно оглядел меня с ног до головы, нахмурился и снял с моей головы полотенце и передник; вид у него был такой, словно он не мог решить, что ему делать: расхохотаться или разразиться проклятиями.
— Думаю, нам надо немного побеседовать, Бигелоу... Черт бы побрал этого Джейка Уинроя!
Глава 4
Мы сидели в моей комнате. Миссис Уинрой пришла через пару минут после шерифа и так разволновалась, что мы предпочли подняться наверх.
— Ничего не понимаю, — сказал я. — Мистер Уинрой знал, что я приеду к ним на несколько недель. Если он был против, тогда зачем...
— Но тогда он еще не был с тобой знаком. Когда он тебя увидел и связал это с одной фамилией, которая похожа на твою, то... Вероятно, это сильно на него подействовало. Особенно если учесть, в какую переделку попал Джейк Уинрой.
— Если кто-то должен чувствовать себя расстроенным, так это я. Посудите сами, шериф. Если бы я знал, что Джеймс С. Уинрой — тот самый Джейк Уинрой, меня бы сейчас здесь не было.
— Понимаю. — Он сочувственно кивнул. — И все-таки кое-что мне не совсем понятно, сынок. Зачем ты вообще сюда приехал? Потащился в такую даль, из Аризоны, в какой-то городок Пирдэйл?
— Отчасти именно поэтому. — Я пожал плечами. — Потому что это далеко от Аризоны. Как только я решил начать все снова, то подумал, что лучше это делать подальше от дома. Трудно вырасти в глазах людей, которые за много лет привыкли смотреть на тебя как на пустое место.
— Так-так. Понятно.
— Это одна из причин, — продолжал я. — Учеба здесь стоит недорого, и колледж согласился принять меня в качестве экстернового студента. Вы сами знаете, не многие колледжи пошли бы на это. Если у вас нет среднего образования, никто вас и слушать не станет. — Я рассмеялся, но мой смех прозвучал мрачно и уныло. — А теперь мне кажется, что я сильно промахнулся. Я мечтал об этом много лет — вот получу образование, найду хорошую работу, начну новую жизнь... Но, похоже, здорово прогадал.
— Ну, ну, не стоит, сынок! — Он смущенно прочистил горло. — Не принимай так близко к сердцу. Я знаю, что все это чепуха, и мне эта история нравится не больше, чем тебе. Но у меня нет выбора, с Джейком Уинроем особый разговор. Просто помоги мне немного, и мы быстро покончим с этим делом.
— Я расскажу
— Отлично. Как насчет родных?
— Отец у меня умер. Насчет матери и другой родни я сейчас ничего не знаю. Мы разошлись сразу после смерти отца. Это было так давно, что я уже почти не помню, как они выглядят.
— Так-так, — сказал он. — Понятно.
Я продолжал рассказывать. Ничего из того, что я говорил, нельзя было проверить, но я видел, что он мне верит, и было бы странно, если бы не верил. История была в общем-то правдива. Чистая истина, если не считать дат. В начале двадцатых в Оклахоме во время депрессии было полно угольных шахт. Были забастовки и схватки с полицией, все сидели без гроша, денег не хватало даже на еду, не говоря уже про лечение и похоронное бюро. У семей хватало дел и без того, чтобы заниматься свидетельствами о рождении и смерти.
Я рассказал ему, как мы переехали в Арканзас, чтобы собирать хлопок, а потом еще южнее, в долину Рио-Гранде, на уборку фруктов, и снова к северу, где созрел новый урожай. Сначала мы путешествовали вместе, потом стали расходиться на день или два, чтобы найти работу. А потом и вовсе разошлись.
Я продавал газеты в Хьюстоне, в Далласе. Торговал программками и шипучкой в Канзас-Сити. Однажды в Денвере, перед отелем «Браун-Палас», я стрелял деньги у какого-то франтоватого парня. И тот сказал мне: «Господи, Чарли, ты меня не узнаешь? Я твой брат, Люк...»
Последний эпизод я, конечно, опустил.
— Так-так, — перебил он меня. Я вывалил на него столько, что он устал. — Когда ты переехал в Аризону?
— В декабре 1944-го. Не знаю точно, в каком году я родился, но тогда мне было лет шестнадцать. По крайней мере, — прибавил я, сделав вид, что хочу быть максимально точным, — уж никак не больше семнадцати.
— Ясно, — сказал он, слегка нахмурившись. — Это само собой понятно. Возможно, тогда тебе еще и шестнадцати не было.
— В то время вовсю шла война, и помощи ждать было неоткуда. Но мистер Филдс и его жена — очень приятная пожилая пара — дали мне работу на своей автозаправочной станции. Платили, правда, очень мало, потому что доход она приносила небольшой, но я был доволен и этим. Я жил вместе с ними, почти как их сын, и откладывал практически всю зарплату. А два года назад, когда па... то есть мистер Филдс... умер, я выкупил у нее автозаправку. Наверное... — Я замялся. — Наверно, это единственная настоящая причина, по которой я решил уехать из Таскона. Когда папа умер, а мама переехала в Айову, я уже не чувствовал себя там дома.
Шериф прокашлялся и высморкал нос.
— Черт побери Джейка, — пробормотал он. — Значит, ты продал дело и уехал?
— Да, сэр, — ответил я. — Хотите посмотреть копию купчей?
Я показал ему документ. Я также продемонстрировал ему письма миссис Филдс, которые она писала мне из Айовы перед тем, как умерла. Он прочитал их гораздо внимательней, чем купчую, а когда закончил, снова высморкал нос.
— Будь я проклят, Карл. Мне чертовски жаль, что тебе приходится этим заниматься, но я еще не кончил. Ты не против, если я дам телеграмму в Таскон? Я должен это сделать. Иначе Джейк никогда от меня не отвяжется.