Дикая роза гор
Шрифт:
– Вот так-то лучше, – произнес Эдвард, еле сдерживая смех.
Мэйделин бросилась ей на помощь и сердито посмотрела на веселящегося брата.
– В прошлый раз она изливала свою боль в таких словах, что у нас уши горели, – пожал плечами Эдвард, склоняясь к ее ноге. – Эти башмаки не слишком удобные. Где у них верх? Это просто какая-то связка ремешков.
– Летом в них не так жарко, – пояснила Мэйделин.
– Очень хорошие туфельки, – ухмыльнулся Натан, подходя к ним.
Ребекка засмеялась, а Эдвард шутливо ткнул друга в плечо.
– Поднимайся,
– А ты старое вредное чудище, – не осталась в долгу Ребекка.
– Нехорошо, Эдвард, – покачала головой Мэйделин. Ребекка, разумеется, не могла упустить случая и ринулась в атаку.
– Я думаю, что ты должен понести...
– Продолжай, продолжай. Вот я оставлю тебя в твоем замке, будешь знать! Хочет, чтобы я ее нес! Надо же!
– Дай мне договорить! Я думаю, что ты должен понести Мэйделин. Она не признается, но, по-моему, ее силы на исходе. Просто она не хочет быть нам в тягость... как ты изящно высказался не так давно.
– Вот черт! – Он подошел к сестре и велел ей забраться ему на спину.
– Нет, Эдвард, со мной все в порядке, – запротестовала Мэйделин.
– Залезай! – раздался львиный рык Эдварда. Ребекке пришлось поспешно зажать себе рот ладонью, чтобы не расхохотаться. Она знала, что Мэйделин обязательно подчинится ему. Его сестра никогда не умела с ним спорить.
Натаниэль наслаждался зрелищем, улыбаясь во весь рот. Когда же Эдвард, насупившись, мрачно глянул на него, он быстро сказал:
– Иду, иду! Кстати, если не хотите путешествовать в темноте, предлагаю поторопиться.
– Прости, Мэйделин, но я и вправду считаю, что тебе пора отдохнуть. – Ребекка, не сдержавшись, хихикнула.
– Ребекка, замолчи! С тобой я разберусь позже. «Разберешься? Берегись! Не то с тобой я разберусь...» – это была строчка из песенки, которую любил напевать Эдвард. Звонкий голосок Ребекки наполнил пещеру нежной мелодией. Она всех успокоила и примирила.
Песенка кончилась. Факел догорел. А они добрались только до середины пещеры.
– Дыши глубже, здесь не хватает воздуха, – наставлял Эдвард сестру, затем повернулся к Ребекке. – Не пойдешь ли ты впереди меня? Пожалуйста.
– Да, сэр. – Ребекка ответила ему так же церемонно. Эдвард поднял брови, а она мило улыбнулась ему, надеясь, что он оценит ее светские манеры по достоинству.
– Право, Эдвард... Позволь мне идти самой... Тебе ведь тяжело...
– Все в порядке.
Ребекка обратила внимание на то, что нехватка воздуха на этот раз далась ей легче, чем в прошлый раз. Вскоре она почувствовала легкий ветерок и услышала, как все облегченно вздохнули.
– Что это за место? – спросила Мэйделин, когда Эдвард поставил ее на ноги. Она тут же опустилась на большой камень.
– Это тайное место. Здесь твой брат и его друг прятались, когда им хотелось увильнуть от работы, – лукаво улыбнулась Ребекка.
Эдвард погрозил ей пальцем. Она в ответ показала ему язык. Он перевел
– Эта девица никогда не повзрослеет!
– И ты тоже, если судить по твоим поступкам. – Мэйделин бросила заговорщический взгляд на Ребекку.
– Так! Значит, ты перешла на сторону Кавена? – грозно насупился Эдвард.
– А тебе не кажется, что если они повзрослеют, нам сразу станет очень скучно? – спросил Натан, садясь рядом с Мэйделин.
– Не сомневаюсь, – рассмеялась она.
– Здесь мы остановимся на ночь. – Эдвард на – чал выгружать припасы, сложенные в его сумку.
Ребекка и Натан тоже занялись своей поклажей. Эдвард раздал всем по куску оленины. После еды Натан выбрал себе местечко подальше, чтобы спокойно поспать. Мэйделин положила голову на мешок с припасами, завернулась в плед и закрыла глаза.
– Теперь я займусь тобой. – Эдвард потащил Ребекку по подземному коридору мимо Натана.
– Я не против, – выдохнула Ребекка, у которой вдруг перехватило дыхание.
Сердце ее забилось очень часто, когда Эдвард стал нежно целовать ее во все места, куда попадали его губы. Она запустила пальцы в его волосы, перебирая густые пряди. Его губы вскоре добрались до ее груди, а потом начали опускаться ниже.
Он развернул плед и расстелил его на земле, затем снял с нее рубашку и бриджи. Раздев Ребекку, он снова закутал ее в свой плед, чтобы она не замерзла. Ребекка, прижав к груди тартан, любовалась Эдвардом. Он скинул с себя одежду и привлек ее к себе. Ласково уложив ее на плед, он лег сверху, закрыв от холода своим телом. Темнота и гулкое безмолвие пещеры окружили их лаской и симфонией далеких всплесков капель – журчанием подземного ручья.
Губы Эдварда прижались к ее губам. Ее тело жадно откликнулось на его призыв, оно мечтало вновь быть наполненным. Они целовались крепко, страстно, пока все ее существо не растворилось в нем. Тогда, забыв о холоде, они вознеслись в мир, доступный лишь истинным влюбленным.
Эдвард осторожно вошел в нее. Она, застонав от восторга, смотрела на отблески факела в его глазах, на звездное небо их страсти. На его лице она читала отражение своих чувств. Наслаждение нарастало, и она закрыла глаза, чтобы ничто в этом мире не отвлекало ее от любви.
Когда ей показалось, что экстаз наступил, что она достигла вершины счастья, ее настигла последняя волна восторга, и, задрожав, она разжала объятия. Это было чудесно! Но вот Эдвард скрипнул зубами, выгнулся дугой и рухнул на нее, жадно целуя и бормоча слова благодарности.
Утро не принесло Ребекке радости. Ею овладело странное предчувствие беды. Дрожа, подошла она к входу в пещеру и выглянула наружу. Светило солнце. День был прекрасный. Лошади обрадовались, увидев своих хозяев, и радостно заржали. Но Эдвард был чем-то раздражен, и это создавало нервозную атмосферу. Ребекке не терпелось пуститься в путь – тревога гнала ее вперед, и она металась по пещере, не зная, как успокоить расшалившиеся нервы.