Дикая роза гор
Шрифт:
– Может быть, я поищу убежища в монастыре, – задумчиво проговорила Ребекка и, не выдержав, засмеялась. Она сумела справиться с накатившей на нее истерикой, и смех ее разливался по залу веселым колокольчиком.
Марта расхохоталась от души.
– Монахини не смогут выдержать соседства с такой страстной натурой. Хотя, возможно, им стоило бы поучиться твоей честности и душевной чистоте. – Последние слова Марта произнесла очень громко, так что сидящие за столом подняли головы и повернулись к ним.
Эдвард и Маккей тоже посмотрели на своих дам. Ребекка храбро
– В чем дело, Марта? – забеспокоился Маккей. Марта ласково улыбнулась мужу.
– Обычная женская болтовня, милый. Не обращай на нас внимания. – Повернувшись к Ребекке, она прошептала: – Кажется, Эдвард все-таки готов поверить в твою невиновность.
Ребекка, хитро взглянув на нее, приступила к еде. Продолжая болтать с матерью, она старалась уловить, о чем говорят мужчины. Маккей благодарил Эдварда за то, что тот привел отряд на помощь защитникам замка Кавена, говорил о мире между их кланами. Эдвард отвечал коротко и неохотно.
Вкусная еда, мясо и ячменный эль сделали свое дело – Ребекка с трудом боролась со сном.
Марта откинула со лба дочери растрепавшиеся локоны.
– Дорогая, ты выглядишь измученной. Тебе следует отдохнуть, пока есть возможность... Ты теперь дома... хоть на какое-то время.
Ребекка кивнула. Слово «дом» навеяло на нее грусть. Оно напомнило, как всего несколько дней назад она называла своим домом совсем другой замок. Она поднялась на ноги. Эдвард и отец тоже встали.
– Простите меня... – Ребекка шагнула от стола. Эдвард протянул ей руку, в глазах его была неуверенность.
– Могу я проводить тебя в твою комнату?
– Нет, не надо, – ответила Ребекка, отказывая себе в удовлетворении самого большого желания. Отныне она будет подчиняться лишь доводам рассудка. Это будет не так больно.
– Ну что ж. – Он отпустил ее пальцы и сел рядом с Мартой.
Ребекка направилась к себе в спальню, но в сердце ее шла жестокая борьба между желаниями тела и рассудком. Что плохого в том, если она побудет с Эдвардом? Скоро он уйдет из ее жизни, он ведь именно так и собирается поступить? А если она родит от него ребенка?
Она стала считать дни и с облегчением обнаружила, что до очередных месячных у нее еще целых пять дней. Раздевшись, она внимательно посмотрела на свой живот. И облегчение сменилось грустью. Возможно, следовать велениям разума не так уж плохо, но подчиняться чувствам несравненно приятнее.
Надев рубашку на голое тело, Ребекка подошла к потайной двери, скрытой за сундуком. Она надеялась, что Эдвард уже вернулся в свою комнату. Едва открыв дверь, она столкнулась с Эдвардом, который крадучись пробирался ей навстречу. Она отпрянула и молча попятилась, заметив его пристальный взгляд. Когда она уперлась спиной в стену, он улыбнулся и, придвинувшись к ней, начал ее ласкать. Взгляд его светился нежностью.
– Какими ароматами ты околдовала меня? – прошептал он, целуя ее.
– Горной розой, милорд, – пролепетала Ребекка, наслаждаясь нараставшим в ней желанием. Ей хотелось крикнуть: «Я всегда была
Она положила руки ему на грудь. Он взял в ладони ее лицо и нежно поцеловал. Ребекка прижалась к нему так тесно, что почувствовала его возбужденную плоть. Хриплый стон сказал ей, что он еле сдерживает страсть.
Эдвард поднял Ребекку на руки и жадно посмотрел в ее глаза. «Это единственный мужчина, которого я люблю», – подумала она.
Эдвард положил ее на постель и осторожно снял с нее одежду, затем быстро разделся сам, и у Ребекки – в который» уже раз! – перехватило дыхание при виде его великолепного тела.
Время остановилось. Она позволила ему увести себя в чудесный мир, где царила любовь. Ее руки гладили его тело, задерживаясь на самых чувствительных местах. Глаза его сияли огнем страсти. Она сжимала его пульсирующую плоть в ладонях и сама получала от этого огромное удовольствие. Он завел ей руки за голову, коленом раздвинул ее ноги и очень осторожно вошел в нее.
Она закрыла глаза от наслаждения, сотрясавшего ее чувственной дрожью. Он задвигался в ней, и Ребекка откликнулась на его страсть. Их тела слились, творя изумительный мир, сходясь и расходясь в свободном полете. Она не останавливалась, пока не почувствовала, как излилось в нее его освобождение, заполняя ее лоно, неся с собой облегчение и радость.
Но он не покинул ее, как она страшилась. Вскоре она услышала его глубокое спокойное дыхание.
Лежа под ним, она любовалась спящим мужчиной, который завладел ее душой и сердцем. Его руки, сейчас так нежно обнимавшие ее, могли быть жестокими, а могли нести упоительное блаженство, о возможности которого она раньше и не подозревала. Она любила его – и боялась. Хотя ему в своем страхе не призналась бы ни за что на 228 свете.
Тихо-тихо прошептала она слова, которые никогда не произнесла бы вслух.
– Я невиновна. Я никогда не причиняла твоему отцу вреда. Как бы я смогла... ведь я тоже его любила.
Слезы наполнили ей глаза, делая мир вокруг расплывчатым и неясным. Однако они не помешали ей увидеть, что Эдвард открыл глаза. Она отпрянула. Он положил руку ей на плечо, удерживая на месте.
– Я знаю, Ребекка... Я знаю. Спи. – И он бережно привлек ее к себе.
– Кого ты пустила в замок той ночью?
Резкий свет дня ударил Ребекку по глазам. Она открыла и тотчас закрыла их под хлещущими словами Эдварда.
– Мне нужно знать, что произошло. Если это была случайность, я пойму, – говорил он, натягивая на себя рубашку.
– Последний раз повторяю: той ночью я никого в замок не впускала. – Она тоже начала одеваться, но движения ее были судорожными и нервными.
– Ты предпочитаешь носить цвета Кавена? – сердито сверкнул глазами Эдвард.
– Я принадлежу к клану Кавена и ношу его цвета! Вождь клана Макклири хочет поскорее найти виновника. А я рядом, и меня не надо искать!
Отвернувшись от него, она взяла гребень и начала расчесывать непокорные локоны. Но руки ее тряслись, и у нее ничего не получалось.