Дикая связь
Шрифт:
В том смысле, что он потерял кого-то, а я не знаю, как ему что-то сказать, не показавшись неискренней или мелочной.
Двери снова открываются, и мы выходим вместе, идем по коридору бок о бок, пока не доходим до моей комнаты. Я колеблюсь у двери, поджав нижнюю губу зубами, как будто могу прогрызть ее, чтобы спастись или что-то в этом роде. Норт не поднимает глаз от своего телефона, инстинктивно притормаживая вместе со мной. Я могу сказать, что все, что там написано, важно и выводит его из себя, судя по состоянию его плеч.
Я
— Что бы тебе ни нужно было сказать, просто сделай это, а потом продолжай заниматься своими делами. Грифон и Бэссинджер ждут тебя.
Я прочищаю горло и бормочу: — В следующий раз не ходи к целителю. Исцеление не истощает мой дар, и моим узам не… нравится, когда другие люди исцеляют тебя. Это… черт, я имею в виду, ты можешь делать все, что хочешь, конечно, но не ходи куда-то еще из-за меня. Блядь, не обращай на меня внимания, я заткну свои узы.
Его глаза переходят на мои, но я уже вбегаю в свою комнату и тихо закрываю за собой дверь. Я не хочу слышать, как сурово он собирается поговорить со мной за то, что я требую от него этого, пока он горюет и справляется с последствиями потери своего дяди.
Интересно, осталась ли у него и Нокса на данный момент какая-нибудь семья, их родители умерли, и я слышала только об их дяде. Я и забыла, как мало о них знаю, особенно о Дрейвенах со всеми их кошмарными существами и тенями, в которых можно спрятаться.
***
Грифон не щадит меня только потому, что там Атлас. Нет, он укладывает нас обоих на пол. Атлас мог бы войти в полноразмерный, полностью укомплектованный, безумно дорогой домашний спортзал, который Норт держит в подвале, с наглым настроем, но Грифон уничтожает нас обоих.
— Я лучше умру, чем буду здесь каждое утро. Неудивительно, что Ардерн выглядел как самодовольный ублюдок, когда я ушел, — простонал Атлас с матов рядом со мной, но я сейчас вне разговоров.
— Не могу… говорить… черт, не могу дышать, — пыхчу я, а Грифон насмехается, хватает меня за руку и тянет вверх, чтобы я села, пихая мне воду.
Смешно, но мои пальцы больше не работают, и я никак не могу поднести бутылку к губам, не открыв ее. Атлас стонет и перекатывается, чтобы сесть рядом со мной, берет у меня бутылку, чтобы открыть ее, и пытается вернуть мне.
Я не собираюсь больше позориться перед ними, поэтому просто качаю головой, чтобы отказаться.
— Возможно, тебе стоит поработать над своей выносливостью, Бэссинджер. Не хотелось бы оказаться единственным разочаровывающим Связным, — фыркает Грифон, ухмыляясь даже тогда, когда ему приходится уворачиваться, чтобы избежать бутылки с водой, которую Атлас запускает ему в голову.
— Никаких намеков. Это нарушение правил вечеринки, у меня нет сил разбираться со своими узами, — простонала я, и когда подняла нижнюю часть майки, чтобы вытереть лицо, они оба остановились, чтобы посмотреть на все открытые участки кожи,
Ни один из них не пытается скрыть свою реакцию на меня, и это определенно повышает самооценку, потому что я ни капли не сомневаюсь в выносливости Атласа. Он прошел путь от полумертвого до заряженного энергией и готового ко второму раунду на матах, только на этот раз с меньшим количеством одежды и…
— Оли, прекрати. Ты светишься, — говорит Грифон, и я снова бросаюсь на маты.
— Вы оба это начали! Блядь, мне нужен еще один холодный душ.
Атлас хрипит и хватает меня, чтобы подтянуть к себе. — Не говори о душе. Давай, нам нужно идти на занятия. Попрощайся с Шором и скажи ему, что мы никогда не вернемся, потому что он садист.
У меня нет времени чувствовать себя неловко, когда Атлас мягко подталкивает меня в сторону Грифона. Я открыто ласкова с Гейбом, и думаю, он предполагает, что я буду такой же с Грифоном, но… Я понятия не имею, как это сделать. Я не представляю, как просто расслабиться рядом с ним, даже если нам удалось договориться о каком-то прекращении огня.
Грифон поднимает на меня брови, и я немного краснею, но Атлас просто уходит в сторону двери, что помогает. Без его глаз на мне, я могу притвориться, что меня это не пугает.
Я все еще жду, что он каким-то образом отвергнет меня.
Он также это видит и ловит мою руку, чтобы притянуть меня к себе, бормоча под нос: — Я говорил с Ноксом. Просто иди в его комнату, когда будешь готова спать сегодня вечером, после десяти, и я заберу тебя утром. Обещаю, все будет хорошо.
Я выдыхаю и киваю ему, облегчение разливается по моим венам, когда с меня снимается груз, о котором я и не подозревала. Прежде чем я успеваю почувствовать себя неловко или застенчиво, он роняет мой локоть и хватает меня за щеку, чтобы притянуть к себе для поцелуя.
Он греховно хорош в этом.
Обычно я стараюсь ограничиваться поцелуями в щеки, и именно потому что мои узы оживают в груди, отчаянно сопротивляясь ограничениям, которые я накладываю на них. Его узы касаются моей кожи, нежно поглаживая плечи и направляясь вниз по телу, почтительно останавливаясь на моей талии.
Если бы он спустился еще ниже, я бы просто распласталась на матах и умоляла бы завершить связь.
Грифон оторвался от моих губ и пробормотал: — Продолжай так думать, и я это сделаю, Связная.
Мои щеки пылают, и я толкаюсь в его грудь, чтобы отстраниться от него. — Не лезь мне в голову, Шор! Это тоже нарушение правил вечеринки, ты ходишь по тонкому льду.
Он насмехается и поворачивается ко мне спиной, чтобы начать убирать беспорядок, который мы здесь устроили. — Я ничего не мог поделать, ты практически кричала об этом. Мой дар просто упал поверх того, что ты выкидывала.
Господи, мать твою.
Я убегаю от него, натыкаясь прямо на Атласа и хватая его за руку, чтобы утащить с собой.