Дикая вишня
Шрифт:
Адам усмехнулся. Сара уже рассказала ему об этом мифе. Похоже, что все, кто заявлял, что в нем течет кровь чироки, утверждали также, что кровь эта королевская. Но принцесс чироки не существовало вовсе, по крайней мере в точном определении этого слова. В давние времена мужчины-чироки употребляли ласковое обращение к своим женам, которое можно было перевести как «принцесса». Так что сказки о королевском происхождении в индейской общине уже давно стали притчей во языцех.
– На древнееврейском имя «Сара» означает «принцесса», – улыбаясь, сказал Адам
– Верно, верно, – тот иронически вздернул брови. – Похоже, моя дочь и в самом деле настоящая принцесса чироки.
– Очень смешно. – Сара взглянула на отца, и оба они разразились нервическим смехом.
Адам решил, что пора прогуляться. Выразив свой интерес к ландшафту, он поднялся из-за стола, оставив отца с дочерью наедине.
Адам вышел на крыльцо, надеясь, что они воспользуются этой возможностью переговорить.
Сара молча сидела рядом с отцом, избегая его взгляда. Она не знала, с чего начать, что сказать, даже куда смотреть. Все в доме изменилось. Она не узнавала ни одного предмета мебели. Даже ее отец казался другим. «Как он постарел», – подумала вдруг Сара. Морщины вокруг его глаз стали заметнее, черты лица заострились. Волосы оставались такими же густыми, но в них щедро поблескивала седина.
И как же ей сделать это – высказать все, что у нее накипело на душе, когда саму душу заволокло туманом? Сара хотела ненавидеть Уильяма Клауда, кричать на него, но другая ее часть хотела припасть к его груди и разрыдаться.
– Может, мне посмотреть, где Адам? – пробормотала она, ища причину, чтобы исчезнуть.
– Зачем? С ним что-то не в порядке?
Сара крутила отворот блузки.
– Нет, просто…
– Он больше чем друг, не так ли?
Моргнув, Сара остановила свои руки, крепко сцепив их на коленях.
– Не думаю, что это тебя касается. – Она не хотела признаться, что влюбляется, не хотела признаваться в этом вслух и тем более своему беспутному отцу.
– Прости, не хотел тебя огорчать. Просто ты так смотришь на него… И он смотрит на тебя так же. – Голос Уильяма стал мягким. – Так было с твоей матерью и мной. Мне все еще не хватает ее.
– Мне тоже.
– Она знала, что я алкоголик.
Сара почувствовала, что кровь отхлынула у нее от лица.
– О чем ты говоришь?
– Я уже пил, когда встретил ее. Я борюсь с этим практически всю свою жизнь.
– И она все равно вышла за тебя замуж?
– Она меня любила.
Сердце Сары едва не остановилось, она была ошеломлена страшным сходством. Ее мать и сама Сара… Налицо очевидная параллель.
«Нет, – мысленно засопротивлялась она. – Все не совсем так. У них с Адамом другая ситуация. Он трезвенник. Он больше не борется с этой зависимостью».
– Значит, все время, что ты был женат на маме, ты пил?
Уильям покачал головой.
– Нет, я проходил курс лечения. Правда, несколько раз оплошал, но она была рядом, чтобы помочь мне справиться.
Сара так остро ощутила чувство предательства, что ее желудок свернулся в тугой комок.
– И никто из вас не подумал
– Я не хотел, чтобы ты знала. Твоя мать всегда говорила о старых обычаях, о том, что мужчина должен быть воином, и всякое такое. Я не хотел разрушить этот образ в твоих глазах.
Сара отказывалась плакать. Вздернув подбородок, она проглотила комок в горле.
– Но ты разрушил его. После того, как она умерла, ты все испортил.
– Мне так жаль. – Уильям встретил ее взгляд, его темные глаза были полны раскаяния. И чего-то еще, подумала Сара. Стыда? Грусти? Одиночества? Она не могла быть уверена. Она видела этот взгляд раньше и много раз в прошлом поддавалась ему.
Уильям поднял банку с содовой, отпил глоток и поставил ее обратно на стол.
– Я знаю, каково это – жить с алкоголиком. Моя мать… твоя бабка… Не думаю, чтобы она была трезвой хоть один день своей взрослой жизни. И она умерла, когда Сара едва начала ходить.
– Ты никогда не рассказывал о ней.
– Моя мать была жалкой женщиной. Несчастной. Бедной. Мой отец был не лучше, но он был рядом слишком мало, чтобы это имело значение. – Уильям посмотрел в окно. – Я стыдился своего происхождения, своей сущности, пока не повстречал твою мать. Она стала моим спасением.
«Так же, как Адам для меня», – подумала Сара, и это совпадение показалось ей занятным. – Именно Адам уговорил меня приехать сюда.
– Ты рада этому?
– Не знаю. – Каким-то образом получалось, что Адам поступал всегда так, как оказывалось нужным. Но сейчас Сара не была уверена, что все так и есть на самом деле. – Ты правда не пьешь, папа?
– Да. Ты мне веришь?
– Если честно – нет.
– Не могу сказать, что виню тебя. Я лгал тебе раньше.
– Вот именно. – Сара знала, каково это, когда злоупотребляют твоим доверием. Она не могла дать волю своим чувствам, не на этот раз, не так быстро. – Почему ты перебрался сюда из Талеквах?
– Слишком много воспоминаний, – ответил Уильям. – И тебя там больше не было. Я не хотел жить в том доме без тебя.
– Мне нравится Калифорния. У меня там устроенная жизнь.
– Так ты не скучаешь по Талеквах?
Сара скучала по тому, как все было до смерти ее матери, по чувству родительской опеки, взаимоотношениям, когда ты понимаешь, где твое место и что ты не один.
– Завтра я отвезу туда Адама.
– Надеюсь, что он найдет свою семью.
– Я тоже, – ответила Сара, снова отворачиваясь и глядя в окно.
Сара завороженно смотрела на Адама, который листал книги в магазинчике сувениров при музее. Они провели два дня в Талеквах. Вчера они искали информацию о матери Адама, а сегодня посетили Центр культурного наследия чироки.
– Взгляни-ка. – Адам протянул ей книгу. – Медицина чироки. Ты можешь в это поверить? Здесь сплошные рецепты натуральных растительных лекарств.
– Отлично. – От внезапного прилива эмоций Сара взяла его за руку и крепко сжала. – Все будет в порядке, правда?