Шрифт:
Татьяна Мишина
https://vk.com/mishina_tatianahttps://vk.com/senichev_music
Предисловие
Утро
Тишина вокруг, и всё спит,А на стенке ходики – так да тик,ЖуравельЗдравствуйте, уважаемые читатели!
Этот стих я написала, когда мне было двенадцать лет.
Было это в деревне Боровушка на Алтае, когда я гостила у моей бабушки. Когда я прочитала ей свой стих, она спросила: «Где ты взяла такие слова?» Я ответила ей с улыбкой: «У тебя в огороде нарвала». «Знать, поспели они», – ответила мудрая бабушка.
Меня всю жизнь душа подталкивает к стихам, а теперь ещё и к прозе.
Я работала в Департаменте образования инженером по технадзору, курировала учреждения образования по югу Кузбасса – школы, детдома, детские сады.
Красота матушки Сибири даёт сердцу много любви, эмоций. Насмотрелась, надышалась, и стихи приходят ко мне постоянно.
А какие они, судить вам, дорогие мои читатели.
Надеюсь, что мои строки затронут струны вашей души.
Желаю всем мира, добра и любви!
Татьяна МИШИНА
Дикая яблоня
Повесть
Мне нравилось смотреть ему вслед, когда он уходил по длинному коридору. Заведующий гороно Мелер Виктор Андреевич был похож на актёра и писателя Михаила Жванецкого.
Такая же фигура, рост, возраст и старенький портфель, который он слегка раскачивал. Поднималось настроение, даже если минуту назад он долго и нудно отчитывал за что-нибудь. Неожиданно обернувшись, он увидел, что я улыбаюсь: «Ну, вот! Она ещё и смеётся. Зайдёшь ко мне в кабинет!»
В кабинете у него было самое безопасное место. Там ему было не до меня.
Я не боялась, что получу разнос, так как посетители и звонки совершенно не давали решать служебные вопросы, и я часто подолгу наблюдала за тем, как он общается с людьми. Это могло продолжаться часами. И я незаметно исчезала.
Виктор Андреевич иногда звонил и спрашивал: «А ты куда пропала?»
Я снова поднималась в приёмную, но всё повторялось с начала.
«Татьяна Николаевна, в 10 часов будет совещание по вопросу ремонта учреждений гороно. Вы обязательно должны записать все проблемы, которые необходимо срочно устранить», – сказал шеф.
Проблем
Он выслушивал каждого приходившего, держа телефонную трубку около уха. И там, в трубке, тоже шла отдельная беседа. При этом он так умел держаться, что никто не обижался и даже не замечал второго разговора. Он больше слушал, чем говорил. Ни разу не сказал невпопад. Многим он помогал. Я не понимала, как можно услышать всех сразу? Иногда какая-нибудь пожилая женщина начинала свой рассказ с рождения своего дедушки, он кивал головой и никогда не перебивал. Основная масса просящих, жалующихся, благодаривших и недовольных считала, что их вопрос самый важный. И такие посетители шли каждый день тучами, оставляя мало времени для основной работы. А это 120 школ, 205 детских садов, школы-интернаты, ДЮСШ и много других объектов, включая пионерские лагеря.
За 10 лет работы в школе преподавателем и 15 лет заведующим гороно Виктора Андреевича никто не видел злым или раздражённым. О его посетителях можно было написать не одну книгу. Ответы и помощь получали все!
После совещания мы с Виктором Андреевичем поехали во вспомогательную школу № 1 принимать после капитального ремонта спортивный зал. Во дворе школы было много детей, они бегали как угорелые друг за другом. Один мальчишка закричал: «Гляньте! Дядька из собеса приехал, во-он тот толстый!» Навстречу нам шёл директор школы Юрий Александрович, маленького роста, крикливый, шустрый! Раньше он работал тренером в спортшколе. По пути он зарядил подзатыльник догадливому мальчишке и заорал, как шальной: «Пошли вон отсюда! Я кому сказал!» Всех как ветром сдуло. Ремонт понравился: строители поработали хорошо, на совесть! Юрий Александрович пригласил нас на обед, но Виктор Андреевич отказался, и мы пошли к машине. Шеф с трудом погрузился в салон старого «москвича» и сказал: «Юрий Александрович, вы зачем мальчонку ударили?»
– Да сил уже нет, Виктор Андреевич! Это не дети, а уро…» – и осёкся.
– А зачем вы стали педагогом, если у вас нет сил? Я вам так скажу: чтобы работать учителем, сила не нужна. Вы просто давно выговор не получали.
Виктор Андреевич захлопнул дверь, и мы поехали. Юрий Александрович остался стоять виноватый и растерянный.
Мы только зашли в гороно, а в коридорах уже стояли толпы людей.
Они ждали Виктора Андреевича.
Молибога приходил не на приём, как все посетители, а прямо на совещание, когда оно было в самом разгаре. Маленький, шустрый и крикливый, он был похож на старика Хоттабыча. При нём всегда был рюкзак и лопата. Он снимал помятую соломенную шляпу, клал её на стол заведующего гороно и говорил: «Виктор Андреевич, предъявите, пожалуйста, план работы на этот год».
Шеф молча показывал ему рукой на стул и спокойно продолжал совещание.
Человека с рюкзаком и лопатой знали все – это был старый учитель ботаники.
Ему было уже далеко за восемьдесят лет. Он был частый гость в гороно, и на него уже никто не обращал внимания. Молибога садился на стул и, опершись подбородком на короткий черенок лопатки, дремал. Иногда он просыпался и бурно встревал в разговор, перебивая шефа цитатами из старых газет и учебников.
Тогда Виктор Андреевич брал трубку и набирал две цифры. Старик знал, что сейчас приедет неотложка. Он хватал шляпу с лопатой и убегал из кабинета. Через полгода этот человек мог снова нанести визит и потребовать план работы или отчёт по финансам.
Молибога жил недалеко от меня, в соседнем доме. Окна его двушки на первом этаже выходили во двор. Окнами это нельзя было назвать, они не мылись уже лет тридцать. За нашим домом на пустыре стоял ряд металлических гаражей. Мы недавно купили жигули и решили там поставить наш гараж. Когда автокран уже опустил его, как будто из-под земли вырос маленький старик Хоттабыч. Молибога строго сказал нам: «Я буду жаловаться в исполком и милицию. Здесь нельзя ставить гаражи, их скоро все уберут. Здесь растут чёрные реликтовые тополя, они охраняются законом». Поняв, что на него никто не обращает внимания, он добавил: «Ладно, пока я вам разрешаю, но только пять метров от ствола, так как вы можете нарушить корневую систему». И удалился.