Дикая звезда
Шрифт:
— Грязный мерзавец! — кричала Байрони. Она стегнула его изо всех сил по животу. Мэдисон с воем упал на спину. Она нанесла еще один удар, раскроивший ему щеку. Он с криком катался по грязи, схватившись за окровавленное лицо.
— Байрони, прошу тебя, не делай ему больно!
Она безучастно обернулась, услышав слова матери.
Та ухватилась за грозное оружие Байрони. По лицу ее текли слезы, и все же она стремилась защитить мужа.
Я хочу его убить.
Байрони пронзила страшная мысль. Если она ударит его еще раз, то станет такой
— Буду рада, если вы умрете, но убивать не стану, — проговорила она.
— Я выбью из тебя дурь, потаскуха! — рычал Мэдисон Девит, поднимаясь на ноги.
Внезапно послышались громкие аплодисменты.
Байрони медленно обернулась и увидела в нескольких футах от себя собственного мужа. Она не верила своим глазам.
— Я горжусь тобой, Байрони, — улыбаясь похвалил он жену. И повернулся к стоявшему с разинутым ртом ее отцу. — Что же касается вас, если только вы посмеете поднять руку на мою жену или на ее мать, я убью вас с величайшим удовольствием.
— Какого дьявола… Вас сюда не звали!
— Оставить беззащитную жену с ее любящим папашей? Не выйдет, старина. Думаю, вам пора протрезвиться.
Брент ухватил отца Байрони за ворот рубашки и за штаны, подтащил его, исходившего яростной пьяной руганью, к большому корыту, из которого пили лошади, и бросил в воду.
— Это твой муж? — спросила Элис Девит.
— Да, — с удовольствием подтвердила Байрони. — Мой муж. — И громко расхохоталась.
Женщины смотрели, как Брент несколько раз окунул Мэдисона в воду и потом поднял из корыта.
— Теперь он будет в полном порядке, мэм, — заверил он Элис, подтащив ее мужа к стене конюшни. — Ему просто нужно немного проспаться.
— Простите, Элис, — говорил спустя несколько минут Брент матери Байрони, — но ему действительно нужно немного отдохнуть.
— Наверное, — согласилась Элис, беспокойно поглядывая в сторону конюшни. — Чашечку чая, мистер Хаммонд?
— Брент, мэм. Да, с удовольствием.
— Мама, я хотела бы поговорить с Брентом. — Пока ее мать не скрылась в доме, Байрони не произнесла ни слова. — Удивляюсь, как это она не бросилась на тебя, чтобы защитить своего драгоценного мужа.
— Это ее жизнь, Байрони. Пусть будет так, как есть. Ты ничего с этим не поделаешь.
— Зачем ты здесь?
Брент услышал неуверенность в голосе жены и забыл о своем гневе. В самом деле, уже добравшись до Панамы, Брент не мог дождаться встречи с Байрони.
Он, несомненно, был прав, сказав Лорел, что с Байрони не соскучишься.
— Я просто подумал, что было бы по-джентльменски сопровождать собственную жену из Сан-Диего в Сан-Франциско.
— Я не нуждаюсь в твоем сопровождении, — вздернула Байрони подбородок. — Ты прекрасно знаешь мои планы; Брент. В конце концов, салун принадлежит и мне, и ребенку.
— Ну, что же, я не возражаю, дорогая. Я хочу сказать, следуй своим планам. У меня достаточно других
— Что ты хочешь сказать?
— Позднее, Байрони. Я скажу тебе позднее.
— Невозможный человек!
— Некоторые вещи никогда не меняются, любовь моя.
Через три дня они отплывали из Сан-Диего. Байрони что-то про себя напевала, а Брент был замкнутым и хмурым. Но это не имело значения. Пусть себе молчит, пусть играет с нею, подшучивает и поддразнивает.
Байрони просила его все объяснить, а он только отмахивался от нее и говорил: «Позднее».
Она махала матери носовым платком, стоя на палубе «Летучего Билли», и непроизвольно отступила назад, внезапно увидев рядом с матерью своего отца, также доброжелательно махавшего им рукой.
— Какой дьявол его сюда принес? — громко выразила недоумение Байрони.
— Мне кажется, что Мэдисон Девит счастливый человек, — заметил Брент.
— Что ты имеешь в виду?
Брент широко улыбнулся Байрони, и она ответила ему озорной улыбкой:
— Понимаю. Скажешь позднее.
— Вот именно, — бесстрастно согласился он.
Каюта оказалась маленькой и тесной, едва вмещавшей кровать, небольшой шкафчик и плетеный стул.
— Это лучшее, что я мог найти для нас троих, — Брент бросил плащ на спинку стула.
Скрестив на груди руки, Байрони смотрела на мужа.
— Ну что?
— Ты не хочешь сказать мне, как безумно счастлива оттого, что я снова с тобой?
— Я оставлю при себе свою безумную радость, — возразила она, с трудом сдерживая игравшую на губах улыбку. Сердце Байрони возбужденно билось.
Брент принялся расстегивать пиджак и рубашку.
— Надеюсь, ты не хочешь есть, — заметил он, не глядя на жену.
— А что?
— А то, что я намерен долго не выпускать тебя из этой постели.
— Брент, ты самый своевольный человек! Поступаешь как похотливый боров, у которого на уме всегда одно и то же, — с трудом подыскала сравнение Байрони.
— Полагаю, что «похотливый» самое подходящее слово. А теперь помолчи, женщина, — добавил он, подняв ладонь. — Я скажу тебе все, что ты хочешь узнать, после того как доведу тебя до полного изнеможения своими ласками.
Возражать Байрони не хотелось. Она для виду сделала попытку к сопротивлению, когда Брент нежно привлек ее к себе и принялся целовать.
— Знай, Байрони, я люблю тебя, и если ты еще когда-нибудь от меня сбежишь, я…
— Что? — улыбаясь, спросила Байрони.
— Позднее, — уклонился Брент от ответа, целуя ее в шею.
— Когда ты успел заказать это? — спросила Байрони, жадно глядя на подносы с едой, которые три часа спустя внес в каюту стюард.
— Все дело в моем обаянии, — ответил Брент. Он поставил подносы на кровать между ними. — Пока ты будешь восстанавливать свои силы — взгляни-ка, какой аппетитный цыпленок! — я скажу тебе все, что ты так хотела услышать.