Дикая звезда
Шрифт:
Брент хитро улыбнулся. Селест уже сделала рождественский подарок, подумал он, и уж если быть совершенно точным, то даже два, и оба сегодня утром.
Он все еще ощущал связанную с этим приятную расслабленность. Он вручил ей свои подарки, а она ему свое тело. Честный обмен.
— С женой такого быть не может, — начал было он и покраснел, понимая, что произнес слова вслух.
— Чего не может быть? — спросил Сент.
— Да я все об этой системе.., обмена, — непринужденно ответил Брент. — Если у мужчины есть деньги,
— Циничный шельмец! — заметил Делани, стоя у пылающего камина.
— Он смотрит в корень, — возразил Сент, потирая ухо. — Не всякому так везет, как тебе, Дел.
— Вы только посмотрите на этого глупого беднягу Батлера! Видит Бог, ему не следовало жениться на ней, — заметил Брент.
Делани оперся плечом о каминную доску.
— Про Айру можно говорить все, что угодно, но он не бесчестный человек. Байрони, какой бы она ни казалась тебе неприятной, Брент, — леди. Айра поступил правильно. У женщин так мало возможностей…
Брент фыркнул:
— У них есть то, чего хотят мужчины, которые охотно готовы за это платить!
— У кого есть то, чего хотят мужчины? — весело спросила Чонси, грациозно вплывая в комнату.
— Мы просто болтаем обо всем понемногу, любовь моя.
— Ха! Могу биться об заклад, что так оно и есть.
Ну а теперь, когда я вернулась, ваш разговор действительно пойдет ни о чем, в расчете на деликатные уши леди. Так расскажите же, о чем таком порочном вы тут беседовали?
— Мы говорили о том, что у женщин мало возможностей, — объяснил Брент. — По крайней мере Дел придерживается такой точки зрения.
К его удивлению, Чонси на секунду застыла, и ее выразительные глаза затуманились. Она натянуто улыбнулась.
— Это верно, — тихо проговорила она, — очень даже верно. Женщина, например, не может наняться на работу, занять какое-то положение. В самом деле, кто ее наймет? А если бы кто-то и решился — какой-нибудь мужчина, разумеется, — он не проявлял бы к ней ни малейшего уважения, и она, вероятно, не была бы защищена от любых его претензий. Разве это справедливо?
— Слышать такое от одной из богатейших леди Сан-Франциско! — вздохнул Сент.
— Нет, Брент, — вмешался в разговор Дел, — дело не в обмене. У Чонси куда больше денег, чем у меня. Постоянно ей говорю, что именно поэтому я на ней женился.
— Я не всегда была богата, — продолжала Чонси. — Верьте мне, бессилие женщин известно мне из собственного опыта. Совсем не весело.
— Но если женщина красива, это делает ее всемогущей, — протянул Брент. — Ей остается лишь выбрать свою жертву, и тот падет к ее ногам, предоставляя ей все, чего она только пожелает.
— Я уже назвал его циничным шельмецом, Чонси, — порадовавшись быстрой смене выражения лица жены, сказал Дел.
— Я решила бы, что ему причинила жестокую боль какая-то женщина.
— Как
Чонси охватила лень после одного из очередных превосходных мексикано-китайских обедов, приготовленных Лин. О эта толченая кукуруза с мясом и имбирем!
— Дождь, видно, никогда не кончится, — сказала она Байрони. — Я благодарна вам за то, что вы провели вечер со мной.
Байрони кивнула, прислушиваясь к монотонному шуму дождя. Было еще совсем светло, когда она почувствовала головокружение и тошноту, но тогда промолчала, а теперь с удивлением подумала, уж не заболела ли.
— Надеюсь, Дел вернется до полуночи. Ох уж эти джентльмены с их политическими собраниями! Айра, кажется, сегодня тоже в Тихоокеанском клубе, да, Байрони?
— Да. Он был в восторге, оттого что вы пригласили меня провести вечер с вами. Ему не нравится, когда я остаюсь одна. — Байрони чувствовала сухость в горле и сильный жар. Голова раскалывалась.
«О каком одиночестве ты говоришь?» — хотелось спросить Чонси. У тебя же ребенок, да к тому же Ирен, которая всегда может составить компанию. Вместо этого она заговорила о другом.
— Уже почти конец февраля, — заметила она, а мне кажется, до мая так далеко… Скажите, вы тоже чувствовали лень и умиротворенность, как я? И такое же нетерпение?
— Что?
— Ну, когда были беременны?
— О да, конечно, наверное, да. Все это теперь кажется таким далеким…
«Как странно, — думала Чонси, глядя из-под ресниц на Байрони. — У меня такое чувство, словно я ее опекаю, а ведь она куда опытнее меня!»
— Сент твердит, что рожать больно. Вам было очень плохо?
Меня даже не впустили в комнату!
Байрони прочистила горло и осторожно согласилась:
— Приятного было мало.
— Байрони, вы здоровы? Вы такая бледная…
Байрони заставила себя слабо улыбнуться.
— — Знаете, кажется, заболеваю. Я весь день чувствовала себя неважно, а теперь ужасно разболелась голова.
Чонси тут же подошла к Байрони.
— У вас жар. Не послать ли Люкаса за Сентом?
— Ах нет, Чонси. Мне, пожалуй, лучше вернуться домой и лечь в постель.
— Ужасный дождь! Странно, что мы все не простудились! Подождите, Байрони, я велю Люкасу подать карету.
Байрони хотелось только свернуться в клубок и уснуть на целый год. Она пылала от жара, и ее душил высокий ворот платья. Она потянула его и содрогнулась от прокатившейся волны холода. Она могла пересчитать на пальцах, сколько раз за всю свою жизнь болела. Ей были незнакомы слабость и ощущение беспомощности.
— Пойдемте, дорогая. Я доведу вас до двери. Погодите, дайте я вас укутаю.
Байрони стояла, послушная и притихшая, пока Чонси завязывала у нее на горле шарф и помогала надеть длинный плащ.