Дикие грехи

Райт Сюзанна

– Чёрт, нет. Я не хочу узнать, как себя чувствует нафаршированная индюшка. – Или, во всяком случае, как бы она себя почувствовала, если бы с ней это проделывали, пока она жива. Волчица Тарин была не совсем с ней согласна. Шлюшка.

– Ну, ну, Тарин, ты сказала, этой ночью я могу делать что угодно. А я хочу, чтобы мой член оказался в твоей заднице. – Тарин могла сколько угодно претворяться, что ей это не нравилось, но Трей то чувствовал её заинтересованность и знал, как ей понравилось, когда от трахал её задницу пальцем.

– Оставь в покое мою задницу, – она задохнулась от возмущения,

когда Трей перевернул ее, приподнял задницу и сильно ударил по каждой ягодице. – Эй! Остановись. Ты разорвешь меня пополам!

– Я твоя пара, Тарин. Твоё тело создано для того, чтобы принимать моё… туда, куда я захочу.

– Я позволила тебе связать меня, разве этого мало?

Пристроившись сзади, Трей схватил Тарин за волосы и оттянул её голову назад.

– Тарин, вот что произойдёт. Я трахну твою задницу пальцами, чтобы подготовить её к своему члену. И тебе, хочешь ты или нет, это понравится, ты не сможешь противиться. Затем я заменю пальцы членом, детка, и тебе это понравится, ты захочешь большего. И я исполню твоё желание. Сделаю это жёстко и быстро, так, как тебе захочется. И могу пообещать, что ты кончишь крича.

Используя свою сперму и её соки, Трей одним пальцем смазал её задницу, входя и выходя в гипнотизирующем ритме.

Когда он добавил ещё один палец, Тарин подскочила от этого вторжения, не потому что оно причиняло боль, а потому что она была слишком напряжена.

– Ш-ш-ш, детка, я не причиню тебе боли, ты же знаешь, что я никогда это не сделаю. – Тарин чуть расслабилась, как будто эти слова ослабили её страх. Трей продолжил растягивать её двумя пальцами и уже скоро Тарин стонала и извивалась, пытаясь подстроиться под ритм. – Вот так. Нравится? – Она лишь кивнула, но в этот раз он не стал её ругать. Чёрт, он был слишком очарован видом, как его пальцы двигаются внутрь и наружу, чтобы заботиться из-за такой мелочи.

Когда он добавил третий палец, и она застонала от удовольствия, а не от боли, он понял, что его пара готова.

Спасибо Господи.

– Детка, я больше не могу ждать. – Трей медленно вытащил пальцы и пристроил ко входу член. – Ш-ш-ш, расслабься, впусти меня. – Протяжно выдохнув, Тарин позволила напряжённости покинуть тело. Трей успокаивающе погладил её по спине. – Хорошая девочка. А теперь, когда я буду двигаться вперёд, двигайся назад. – Игнорируя дикое желание рывком загнать член в её задницу, он дюйм за дюймом медленно проталкивал его, заботясь о том, чтобы не причинить Тарин боль. – Детка, ты даже не представляешь, как жарко наблюдать за тем, как мой член исчезает в твоей заднице. Хорошо, Тарин. Вбери больше. – И вот, наконец-то, он полностью был в ней. – Блять, невероятное ощущение.

И он прав, так и было… и это чертовски удивило Тарин – она никогда в жизни не ощущала себя настолько заполненной. Да, конечно, было больно, но боль оказалась приятной. И это лишь усиливало наслаждение. Трей был прав – её тело подстроилось под него, было создано, чтобы подстраиваться под него всякий раз, как он хотел её взять. Вот только начал бы он двигаться…

– Готова, детка? – приняв её стон за согласие, Трей медленно вышел из неё, оставив внутри лишь головку члена, и медленно скользнул обратно. Тарин всхлипнула. –

Нравится?

Она только кивнула, и опять он не стал обращать внимания, что не услышал слов. После того, как Трей сделал еще несколько медленных толчков, она начала беспокойно извиваться.

– Ты хочешь большего? Хочешь, чтобы я двигался жестче? – она кивнула. – Tарин?

Она повернула голову и встретилась с ним взглядом.

– Да, я хочу жестче.

– Хорошая девочка.

Трей дал ей то, чего она хотела, выйдя из неё и резко ворвавшись внутрь. Толчки были жесткие, но не достаточно, чтобы она кончила. Он схватил Тарин за волосы и дернул её голову назад.

– Скажи мне, кому ты принадлежишь, детка. Скажи.

– Тебе, – прохрипела она.

– Верно, ты вся моя. Моя маленькая сучка. Моя хорошая девочка. Моя пара, – он жестче, глубже и быстрее погружался в ее задницу, зная, что она этого хочет, и ей это нравится. Нравится настолько, что она поднимает попку, встречая его толчки. – Когда кончишь, выкрикни моё имя. – Вот так. Сочетание ощущения её яростного оргазма и того, как она выкрикнула его имя, подтолкнуло Трея к собственной разрядке. – Сукин сын!

"Словно мои мысли прочитал", – подумала Тарин.

Переводчики: inventia, Kassandra37, tamika

Редактор: navaprecious

Глава 17 (Менаж)

Маленькая ведьмочка тянула время. Трей улыбнулся. Пятнадцать минут назад она сказала ему раздеться, лечь на кровать и ждать её, а затем исчезла в ванной комнате.

Он лежал голый, ждал и был настолько твёрдым, что это причиняло боль. Трей был возбуждён с момента, когда Тарин сказала ему, что на ней соблазнительное нижнее бельё от "Виктории Сикрет".

Единственный раз, когда член дал Трею передышку, произошёл тогда, когда парень решил прокатиться на той чёртовой "Смертельной западне". Теперь пришло время Тарин выполнять свою часть сделки, и у него складывалось впечатление, что его половинка уже пожалела, что вообще заключила её.

Он чувствовал, что Тарин нервничала. Так и должно быть – сегодня вечером он многое приготовил для своей половинки. Сейчас он познакомит её со своими идеями веселья. Вернее, так будет, если Тарин выйдет из чёртовой ванной комнаты.

– Детка, ты уже готова?

– Почти, – ответила она по ту сторону двери.

Трей улыбнулся и спросил:

– Ты же не раздумываешь над тем, чтобы отказаться от сделки, правда?

– Конечно же, нет, – рявкнула Тарин.

– Тогда тащи сюда свою задницу.

После долгожданных тридцати секунд щёлкнул замок и Тарин вышла из ванной. У Трея отпала челюсть.

– Срань господня.

Её великолепные груди так и норовили выпасть из атласных чашечек, удерживаемых бретельками. До верхней части бёдер спадала свободная юбочка, которая едва скрывала подходящие комплекту кружевные чёрные стринги. А что ещё лучше, она расходилась посередине, выставляя на показ полоску бархатистой кожи её живота. Волк Трея зарычал, желая, чтобы тот поставил Тарин на колени и трахал до тех пор, пока ни один из них не сможет двигаться.