Дикий цветок

Мир Эдна

— Доброе утро, Джасти, — сказал он негромко и очень приветливо.

Джасти сглотнула и решилась подойти поближе.

— Доброе утро, мистер Обервуд, — вежливо ответила она.

На резко очерченном лице Глена появилась чуть насмешливая улыбка.

— Так официально? — шутливо спросил он и подмигнул. — Скоро мы станем родственниками. Ты не находишь, что уже можно позволить себе менее формальное обращение?

Бросив на него недоверчивый взгляд, Джасти сделала еще шаг в его сторону. Заложив руки за спину, она остановилась рядом с Гленом и несколько минут молча смотрела на безмятежную гладь реки.

— Я оставила Джека, потому что меня внезапно обуяла паника, —

сказала вдруг Джасти безо всякого предисловия, просто произнесла вслух свои мысли. — Видишь ли, Клапсток — жуткая дыра, крохотный провинциальный городишко. Раз в год мои родители ездят в Холлек, следующий по размеру городок, чтобы принять участие в большом национальном индейском празднике. Это — апогей всего года. Еще ребенком я мечтала когда-нибудь уехать из Клапстока и тут вдруг оказалась помолвленной с Джеком. — Она повернулась к Глену и посмотрела на него ясным, открытым взглядом. — Честное слово, я до сих пор не знаю, как это могло произойти, — серьезно заверила Джасти. — Ни с того, ни с сего я стала невестой шерифа Булдеринга, и моя мать, как с цепи сорвавшись, бросилась составлять списки гостей и покупок. Все шло как-то помимо меня, совершенно автоматически. Одно колесико зацепилось за другое, и весь механизм пришел в движение, затягивая и перемалывая меня. На меня надели свадебное платье, сунули в руки букет, к дому подъехала разукрашенная цветами колымага. Мамочка сказала: «Сегодня день твоей свадьбы, дитя мое. Иди к себе в комнату и еще раз поразмысли о своей жизни». Именно это я и сделала. — Тут Джасти усмехнулась. — Я отправилась в свою комнату и принялась размышлять. Внизу уже начали собираться первые гости. Папочка угощал их сливовой наливкой собственного приготовления, а мамочка орала на мою сестру Хилли, потому что малышка опять забыла запереть курятник и глупые твари бросились расклевывать свадебные цветочные гирлянды. И в этот момент мне стало ясно, что сейчас у меня последний шанс сбежать от своей судьбы. Если я не воспротивлюсь, то неминуемо застряну в этом захолустье, чтобы изо дня в день кормить кур, чистить дурацкий «стетсон» Джека и раз в год в ситцевом платье и деревянных сабо ездить в Холлек повеселиться на их ностальгическом деревенском празднике. Я открыла окно, перелезла через шпалерник и изгородь и сбежала.

— В свадебном платье? — удивленно спросил Глен.

Джасти кивнула.

— В свадебном платье и в фате, — подтвердила она. — Я успела прихватить с собой пару вещей, деньги и кредитные карточки, и была такова. Где-то между Клапстоком и Вурлицером, в туалете бензоколонки, я сняла с себя всю эту замороку. Ведь в таком наряде я выглядела, как порция взбитых сливок, и всем бросалась в глаза.

— Ты смотрелась, конечно, восхитительно, — произнес Глен с несколько мечтательным выражением на лице.

Джасти пожала плечами.

— Понятия не имею, не помню никаких деталей, кроме того, что платье было очень красивое.

— Ты делаешь первое, что приходит тебе в голову, — задумчиво пробормотал Глен.

Джасти наклонилась и подняла камешек.

— Нет, — энергично возразила она и, широко размахнувшись, забросила камень, описавший крутую дугу, в воду. — Я обдумываю свои поступки. Но иногда действительно с опозданием.

— А как насчет Хортика?

Джасти покраснела.

— Хортик? — Она подняла очередной камешек. — Ах, Глен, ведь именно это я и пытаюсь тебе все время объяснить. Мне… очень нравится твой брат. — Слово «любовь» она при всем желании не могла выговорить. — Но я пока еще не хочу себя связывать. Видишь ли, я только что высвободилась из одной ловушки и не намерена сразу же угодить в следующую. — Джасти опустила

голову, печально глядя на маленькую белую гальку, лежащую у нее на ладони. — Я думаю, что лучше всего мне уехать и оставить вас в покое, — едва слышно произнесла она, как бы рассуждая вслух. — Мое присутствие вносит в вашу семью один раздор, а я этого ни в коем случае не хочу.

Глен вздрогнул от ее слов. Но девушка не заметила этого, поскольку очень сосредоточенно разглядывала камешек. Когда же Джасти наконец подняла голову, Глен уже снова был невозмутим.

— Хортик становится взрослым, — спокойным, почти деловым тоном сказал он. — К этому мне предстоит привыкнуть. Так вышло, что я до сих пор вижу в нем всего лишь младшего брата, которого должен оберегать от всевозможных напастей. Но это время давно позади. Теперь Хортик разит своих драконов и единорогов без посторонней помощи. Из-за этого между нами время от времени возникают разногласия, но, когда я окончательно осознаю, что больше не могу оказывать влияние на его жизнь, прежняя близость восстановится. — Он приблизился к Джасти и указательным пальцем приподнял за подбородок ее лицо, чтобы она посмотрела ему в глаза. — Мне будет очень жаль, если ты уедешь. — Слова Глена звучали очень серьезно.

Глаза Джасти потемнели. Какое-то время она продолжала неподвижно стоять перед ним, потом по ее лицу мелькнула улыбка. Она привстала на цыпочки и совершенно неожиданно для Глена крепко и сердечно поцеловала его в губы.

Он был слишком ошеломлен, чтобы как-либо отреагировать. Ее мягкие теплые губы, прижатые к его губам, поразили Глена как гром среди ясного неба, но гром не пугающий, а восхитительно будоражащий.

Кровь бросилась ему в голову, и жажда еще более сильных ощущений заглушила предостерегающий голос рассудка. Глен наклонился, обнял Джасти за плечи и поцеловал с такой страстью, что у нее перехватило дыхание.

Девушка была до того поражена, что застыла на месте. Но, когда она понемногу поняла, что делает с ней Глен, когда она ощутила за его лаской желание, в ней тоже проснулась страсть, вкупе с изрядной долей любопытства, побудившая ее вложить столько огня в ответный поцелуй, что теперь дыхание перехватило у Глена.

Он забыл не только о своих физических недостатках, но и вообще обо всем на свете. Страсть Джасти просто подхватила его и понесла в такой водоворот ощущений, что он ни к чему более не был способен, кроме как полностью отдаться ее воле.

Трава была холодной и сырой, но они этого не чувствовали. Джасти давно расстегнула рубашку Глена и гладила его обнаженную грудь, а его пальцы скользили по ее теплой коже.

Груди у нее были круглые и крепкие, как яблоки, а плоский живот с маленьким пупком казался горячим на ощупь, когда Глен проводил по нему кончиками пальцев.

Джасти тесно прижималась к нему, ласкала его и нежно давала понять, как велико ее желание близости. Глен был на верху блаженства, в состоянии, похожем на опьянение.

Чувства, которые, как ему казалось, были давно забыты, выплеснулись наружу, потребность и желание любви нахлынули на него с почти непреодолимой силой. На какой-то миг Глену показалось, что он может лишиться рассудка.

Но в тот самый кульминационный момент, когда сознание отступает перед безраздельным господством страсти, в нем вспыхнул страх. Желание превратилось в горстку пепла. Глен высвободился из рук Джасти и откатился в сторону.

Девушке потребовалось некоторое время, прежде чем она поняла, что произошло. Джасти продолжала лежать в мокрой прибрежной траве, следя широко открытыми глазами за облаками, которые проносились по небу, как маленькие ватные шарики.