Дикий, дикий запад
Шрифт:
– Вот… стрелы этого вот Первого охотника. У вас кольцо. У Чарли просто деньги… ну пока просто деньги или может, ты чего не знаешь?
– Может, и не знаю, - согласился Чарльз. – К сожалению, брак моей матушки тоже был не одобрен, а потому… не уверен, что ей досталось что-то из семейных драгоценностей. Как и сестре. Но чисто теоретически вероятность существует.
…а ведь дед тогда, на встрече, спрашивал про Августу. Как-то вскользь, но ведь спрашивал.
Может…
…смешно и предположить, что Августа тайно проникла в дедово поместье.
– То есть, ваша Мэри помолвку расторгла, а кольцо возвращать не стала?
– Именно.
– И вы собираетесь его вернуть?
– Выбор невелик. Матушка расстроилась. Она возлагала на наш брак большие надежды. Отец же не уверен, что сумеет повторить тот артефакт. Описание сохранилась, но уж больно специфический ингредиент использовали.
– Какой? – Милли все-таки вытащила еще одну конфету и уставилась на нее. Вид у девушки был одновременно мрачным и решительным. – Нет, ну интересно же ж!
– Зубы мертвеца, - сказал некромант.
– И что, на востоке мертвецов нет?
– Да хватает, но если верить записям, этот мертвец был не просто так мертвецом. Он происходил из народа кхемет, которых мой предок именовал «богоравными» или «богоподобными». Но более не оставил никаких указаний. Да и в принципе я не нашел больше ни слова об этом народе, даже сомневаюсь, существовал ли такой…
– Еще как, - Милли икнула и прикрыла рот рукой. – И мертвецов у них хватает. Я точно знаю, где один валяется. Но это возвращаться надобно будет…
Чарльз вздохнул.
И прикрыл лицо рукой.
С другой стороны… почему бы и не помочь хорошему человеку? Или не очень хорошему, но все одно полезному? Не обязательно же возвращаться в Мертвый город?
Совершенно не обязательно.
Но что-то подсказывало: придется.
Ну вот не надо на меня смотреть, будто я родину предала.
Подумаешь, мертвец.
Зубы у него точно были, я помню. И даже жаль, что не догадалась прихватить парочку. Хотя откуда мне было знать, что у тамошних мертвецов настолько зубы полезные. Золотишко вот – дело другое, золото оно везде пригодится.
Чарльз вздохнул.
Некромант уставился на меня, еще немного и дырку взглядом просверлит. А я чего? Ничего. Сижу ровненько. Улыбаюсь.
– Там… - я махнула рукой. – Мертвый город. А в нем кхемет твои. Но туда лучше не лезть.
– Ага, - согласился орк. – Дурное место.
– Я бы сказал, очень… специфическое. И опасное.
– Дед упомянул, что из той экспедиции вернулся лишь он и его друг, но тот в скором времени скончался. Возможно… - некромант задумался, правда, ненадолго. – Возможно, дед знал больше… возможно, он хотел повторить артефакт, созданный его прадедом, или… новый создать. Вот и отправился, но потом… потом понял, насколько это опасно, и уничтожил записи. Это объясняет их скудность.
Некромант постучал пальцем по чашке.
– Как бы то ни было, я буду весьма благодарен,
Мы с Чарли переглянулись.
Поделимся.
Отчего б не поделиться. История, чай, не золотишко, от деления не убудет.
Рассказ начал Чарли. Издалека. В смысле от сестрицы своей. Я слушала. И его, и перестук колес, которые громыхали не так уж сильно, скорее было что-то донельзя успокаивающее. Душу грел чай и остатки конфет. И еще вдруг потянуло прилечь.
Не важно, где.
Но я устала. И с трудом подавила зевок, а второй не подавила… и кажется, отключилась. Помню, что начала вдруг заваливаться набок, но меня подхватили, подняли и перенесли куда-то. Я хотела возмутиться, но сил не было совершенно.
И спать хотелось.
Дико.
А потому я позволила себе утонуть в мягкой перине, когда на плечи опустилось вдруг одеяло, тоже легкое, воздушное. Стало тепло и хорошо.
Одно беспокоило: Эдди так и не появился.
Сон был… сон был странным. Я видела город, тот самый, только другой. Живой. Он утопал в зелени, которую пробивали белоснежные башни. И на солнце они казались настолько яркими, что я почти ослепла.
Гудели барабаны.
И рога.
Звенели браслеты на ногах обнаженных женщин, кожа которых была покрыта золотой краской. И сами они были подобны ожившим статуям. Они кружились в танце, и алые ленты, привязанные к их рукам, трепетали в воздухе.
Но тут музыка стихла и раздался низкий вибрирующий звук. Он сменился гулом, будто стадо бежит… точно стадо… огромные бизоны. В жизни таких не видела.
И видеть не хочу.
Женщины плясали. Быки…
…наверное, блевать во сне – не лучшая идея. И я сдержалась. Это ведь сон. Просто сон. Сладкого переела. Еще когда мамаша Мо пугала, что, мол, если переесть сладкого, то кишки узлом завяжутся. Вот, видать, и завязались.
Главное, что не было этого.
Ни быков, ни женщин, что не прерывали безумного танца своего, взлетая на огромные спины, удерживаясь на рогах или не удерживаясь.
Не было!
И мертвеца, вперившегося в меня взглядом, тоже не было.
Какой взгляд у мертвеца? Но нет, череп дернулся и стремительно оброс плотью, и вот уже передо мной не мертвец, но человек настолько красивый, что просто невозможно.
Смотреть.
И не смотреть.
– Проклятая кровь, - он говорит на другом языке, но я понимаю. И брезгливо кривит губы. – Проклятая кровь!
– Иди на хрен! – возмутилась я. Будут тут еще всякие покойники обзываться!
– Никакого уважения, - мертвец не собирался исчезать.
А я дала себе зарок, что больше не буду объедаться сладким. И вообще. А то ведь свихнуться недолго от этаких слов.
– Слушай меня, отродье!
– Сам отродье, - ответила я, и взглядом на взгляд ответила. Что? Я тоже так пялится умею. И не только пялится. – И вообще… ты мертвый давно.
– Давно, - согласился он. – Я устал быть мертвым.