Дикий горный тимьян
Шрифт:
— Как она?
— Несокрушима. Мы все у нее по струнке ходим. Я предупрежу, что ты приедешь. Попрошу тебя встретить.
— Надеюсь, я не очень вас обеспокою?
Родди вспомнил, что Джон всегда отличался безупречными манерами.
— Ничуть не обеспокоишь. — И добавил: — Чего уж там, ты теперь хозяин Бенхойла. Тебе нет нужды спрашивать разрешения приехать в свой собственный дом.
После короткого молчания Джон серьезно сказал:
— Пожалуй, я как раз хотел побеседовать с тобой на эту тему. Нам нужно о многом
— Вот и поболтаем после ужина. С нетерпением жду встречи — мы ведь так долго не виделись.
— Да, слишком долго, — согласился Джон.
Минут через десять вернулась Виктория. У Родди как раз был готов суп, он прибрался на кухне и потягивал долгожданное бренди с имбирным элем. Он сидел у окна, наблюдая за стаей черно-белых уток-пеганок, кормящихся на берегу озера, когда послышался звук приближающегося автомобиля. Вскоре снизу раздался шум открываемой и закрываемой двери. Он окликнул:
— Виктория!
— Да, это я.
— Я здесь наверху. Один. Присоединяйтесь.
Она повиновалась, взбежав по лестнице, и увидела его в дальнем конце комнаты, одиноко сидящего в компании Барни.
— А где все? — спросила она, подойдя ближе.
— Оливер в большом доме, закрылся в библиотеке и работает. Томас все еще с Эллен.
— Пойду заберу его.
— Не суетитесь. С ним все в порядке. Лучше сядьте и выпейте вина.
— Я не хочу пить.
Она присела рядом с ним, снимая шарф. Вдруг он подумал, как же она хороша. Вчера, когда он впервые увидел ее, она показалась ему слишком застенчивой, бесцветной и даже скучной. За ужином она не произнесла почти ни слова, и Родди не мог понять, что нашел в ней Оливер. Но сегодня утром она совершенно преобразилась. Сияющие глаза, розовые щеки, не сходящая с губ улыбка. Теперь Родди недоумевал, почему Оливер не женится на этой девушке. Может быть, дело в ее прошлом? Сколько ей лет? Где он с ней познакомился? Давно ли они вместе? Она казалась слишком юной, чтобы быть матерью двухлетнего малыша. Хотя в наше время молодые люди вступают в связи, едва окончив школу, обрекая себя на сидение дома, что юному Родди в свое время казалось совершенно неприемлемым.
— У вас глаза горят от радости, и волосы распушились. Должно быть, в Кригане произошло нечто приятное.
— Просто сегодня такое прелестное, ясное утро. Видно далеко-далеко, все сверкает и сияет. Не думала, что так долго задержусь. Хотела всего лишь купить зубную пасту, сигареты, другие мелочи, но Эллен любезно предложила посидеть с Томасом, а Криган оказался таким милым городком, что я решила прогуляться, зайти в церковь, побывать в том доме, который все называют Домом настоятеля, но сейчас там почему-то магазин ремесленных изделий.
Ее энтузиазм был как бальзам на душу.
— Вы что-нибудь купили?
— Нет, может быть, позже вернусь и что-то обязательно куплю. Там продавались изумительные шотландские свитера.
— Рад, что вы так прекрасно провели утро.
— Да. — Она взглянула ему прямо в глаза, и что-то погасло в ее лице. — Мне не удалось ничего сказать вчера вечером, но… понимаете, Оливер рассказал мне о вашем брате, и я очень вам сочувствую. Я ужасно переживала из-за того, что мы приехали так не вовремя.
— Ну что вы! Для меня ваш приезд только благо.
— Я так не думаю. Я чувствовала себя с самого утра такой виноватой. И вместо того чтобы помогать вам или Эллен, я взяла и бросила на нее Томаса.
— Вам пошло на пользу расставание с ним на часок-другой.
— Вы правы, я получила удовольствие.
Они понимающе улыбнулись друг другу.
— Вы сказали, Оливер работает?
— По крайней мере, он так сказал.
Виктория поморщилась.
— Он не говорил, что намерен поработать.
— Может быть, просто хочет записать кое-какие мысли, пока они не забылись.
Родди вспомнил о запланированной поездке в Уик.
— Если хотите, поедем с нами. Правда, Оливер предположил, что вы предпочтете побыть с Томасом.
— Лучше я останусь здесь.
— В таком случае, можете кое-что для меня сделать. Сегодня где-то после обеда приедет молодой человек. Он хочет остановиться на день или два. Если мы не вернемся к его приезду, не могли бы вы встретить его, развлечь разговором, напоить чаем, чтобы он чувствовал себя как дома.
— Конечно. Но где он будет жить? Мы ведь заняли весь ваш дом.
— Он будет жить в большом доме. Я уже переговорил с Эллен, и она страшно воодушевилась: льняные простыни постелены, все отдраено и отполировано.
— Кажется, у нее забот полон рот и без новых гостей.
— Дело в том, что этот молодой человек — любимец Эллен. Он мой племянник Джон Данбит.
Виктория уставилась на Родди в недоумении.
— Джон Данбит? Сын вашего брата Чарли? Эллен рассказывала мне о нем сегодня утром за завтраком. Но я думала, он в Америке.
— Оказалось, что нет. Он только что звонил мне из Инвернесса.
— Эллен, должно быть, на вершине блаженства.
— Так и есть. Не только потому, что он приезжает погостить, но и потому, что он новый хозяин Бенхойла. Мой брат Джок оставил Бенхойл ему в наследство.
Виктория смутилась.
— А я думала, владелец Бенхойла вы.
— Не дай Бог.
Она улыбнулась:
— Из вас получился бы прекрасный хозяин.
— Вы очень добры, но от меня никакого проку. Я слишком стар, слишком погряз в своих привычках. Лучше пусть новая метла начисто выметет всех нас. Когда я сообщил Эллен эту новость, ее пронзительные глаза заблестели то ли от набежавшей слезы, то ли от триумфа.