Дикий Имбирь
Шрифт:
– Мои моллюски уже готовы? – спросила одна из покупательниц.
– Почти, – извиняющимся тоном, не поднимая головы, ответила Дикий Имбирь. – Я уже очистила половину, сейчас вот закончу с этим заказом и доделаю остальное.
– Но эту рыбу тебе принесли позже, – возмутилась покупательница. – Ты вроде говорила, кто раньше пришел, тот раньше и обслуживается. Ты обманщица, и я не намерена больше пользоваться твоими услугами.
– Мне очень жаль, мадам, – извинилась Дикий Имбирь, кладя рыбу в корзину и принимаясь за моллюсков. Она работала очень проворно, одного
Я подошла ближе, почти коснулась корзиной ее головы.
– Лучшее обслуживание, мадам! – Дикий Имбирь уже протягивала руку к моей корзине. – Я работаю быстро и качественно, и беру на цент меньше остальных.
– Я никогда больше к тебе не приду, – проворчала женщина, для которой Дикий Имбирь чистила моллюсков. – Не успела закончить с одним заказом, а уже хватаешься за другой. Какая алчность!
Дикий Имбирь старалась как можно быстрее шевелить пальцами. У нее на ладонях образовались вздутые мозоли. Кровь, сочившаяся из порезанных пальцев девочки, смешалась с кровью угрей. Ветер трепал ее шарф, ни на секунду не отрываясь от работы, она наступила на него ногой.
– Мадам, я верну вам один цент за задержку.
– Да уж придется, – проворчала женщина.
– Дикий Имбирь, – окликнула я. Она подняла голову и увидела меня:
– Клен! – И тут же повернулась к недовольной покупательнице. – Это не клиентка, а моя подруга.
– Давай, пошевеливайся, – все раздражалась женщина.
– Спасибо, что пришла и что не против подождать, – Дикий Имбирь обращалась ко мне.
– Может, тебе помочь? – предложила я.
– Я почти закончила. Не пачкай руки, а то запах на весь день останется. Вот, мадам, готово. – Дикий Имбирь сложила очищенных моллюсков в корзину покупательницы.
Женщина укоризненно посмотрела на нее, бросила ей три цента и ушла.
Пока Дикий Имбирь чистила для меня моллюсков, я отправилась за овощами. К тому времени стало уже совсем светло. Народу на рынке значительно поубавилось. Большинство лавок опустели. На лицах припозднившихся покупателей читалось разочарование, кроме промерзшей редиски для них ничего не осталось. В то время многие месяцами ели одну редиску.
Когда я вернулась, Дикий Имбирь занималась едой для кошек. Аккуратно разложила на прилавке рыбьи головы, хвосты и внутренности и теперь ждала покупателей, уступив мне свою табуретку и усевшись на разбитый кирпич. Вскоре появилась пара пожилых женщин, которые начали торговаться.
Мне было холодно и очень хотелось есть. Купить миску горячего супа? Нельзя, Дикий Имбирь, наверняка, была еще более голодна. В воздухе витал запах печеной картошки. Подруга поднялась со своего места и громко закричала:
– Кошачья еда! – она отчаянно искала взглядом покупателей. – Свежие внутренности. – Дикий Имбирь потирала руки, чтобы согреться. Ее нос покраснел от мороза, на щеках были засохшие черные брызги от кальмаров, а в волосах блестела рыбья чешуя. Она зевнула, потянулась всем телом.
– Ко мне тут на днях заходил Вечнозеленый Кустарник. Он очень помог мне с подготовкой к конкурсу и, даже зная,
– Я же говорила, что он замечательный парень.
– Он сказал, что цель участия в конкурсе не победа, а распространение учения Мао. Его очень впечатлили мои достижения, он даже думает, что у меня есть неплохие шансы на победу.
– И я так считаю, Дикий Имбирь, ты же так стараешься.
– Вечнозеленый Кустарник сказал еще кое-что, меня это очень насторожило.
– Что же?
– Острый Перец. Ты знаешь, что она тоже подала заявку на участие в конкурсе? Заявила, что намерена одержать надо мной победу. Она видит во мне сильного соперника и использует политические доводы, чтобы добиться моего исключения.
– Опять все эти разговоры о шпионаже?
– Ну да. Что она еще может сказать?
– Могут быть сложности.
– Знаю. Вечнозеленый Кустарник меня поддерживает. Он говорит, что Компартия всегда стоит за честность и справедливость. Я ему верю.
Послышались звонки, это приехали рабочие с перерабатывающего завода и из аптеки. С обеих сторон к их велосипедам были прикреплены большие контейнеры. Дикий Имбирь пошла поздороваться с ними.
– Чешуя не свежая, я ее не возьму, – торговался человек с перерабатывающего завода.
– Да я еще не ходила домой, – уверяла Дикий Имбирь, – более свежего товара вам сегодня здесь не найти.
– Один цент за фунт.
– Два цента, товарищ. Мне тоже нужно есть.
– Один цент, или я ухожу. – Тренькнул звонок его велосипеда.
– Ладно, отдам по центу. – Дикий Имбирь передала рабочему свои ведра.
– Кости кальмара очень мелкие, я не возьму, – сказал другой из аптеки, тоже зазвонив, словно собираясь уезжать.
– За полцены, по центу за фунт, – упрашивала Дикий Имбирь.
Мужчина взвесил ведро и отдал ей деньги.
– Ты очень сообразительная девчушка. Знаешь, что, кроме меня, тебе не на кого рассчитывать.
Дикий Имбирь пересчитала деньги и аккуратно убрала в карман полученные гроши. С довольным видом она начала убирать свое рабочее место.
Я попрощалась и, стараясь побороть нахлынувшую тоску, отправилась домой. После того утра я не могла жить как раньше. Нежась в теплой постели, я не могла не думать о подруге. Вспоминала о ней и когда ела заботливо приготовленный мамой суп. Я стала больше ценить то, что имею, что у меня есть семья. И меня никогда не покидало чувство вины из-за того, что подруга была лишена всего этого. Слезы наворачивались на глаза, когда мама подавала мне еду, а отец рассказывал какую-нибудь историю, вычитанную в купленной нами на развале книге. По достоинству оценив заботу родителей, я поняла значение слова «обездоленность». Мне хотелось, чтобы у подруги все наладилось, чтобы она и дальше развивала свой талант в изучении трудов Мао, чтобы своими пропахшими рыбой руками она смогла построить для себя достойное будущее. Я чувствовала, что чем-то обязана этой девочке, что все общество обязано ей. Дикий Имбирь должна была победить. И я была готова пойти на все, лишь бы помочь ей.