Дикий наездник
Шрифт:
Она тянула с этим сколько могла, но продолжающийся побег вневременной порчи из Панатейтикового хранилища переходил все мыслимые границы. Врата были закрыты благодаря сочетанию познаний некронтир и колдовства альдари, поэтому не имело значения, чего она добьется военными средствами против выпущенной силы, если лишь альдари могли заново активировать замковый камень и запереть склеп.
Низшие существа глупо уставились на фаэрах, но глядеть им следовало вовсе не на нее.
Смотрительница Тьмы мысленно переместилась в главную сеть энергопитания и отключила системы, запечатывавшие тессерактовую темницу. В разделяющуюся камеру вползли рои каноптековых
В каркасе из энергогасителей извивалась частица бога, фотонными вспышками выражающая свой гнев по поводу варварства, с каким с ней обращались. Смотрительница Тьмы не испытывала жалости к осколку солнца, ибо в случае освобождения он без колебаний уничтожил бы и ее, и ее великий труд, и все живое в пределах досягаемости. Не стоило забывать, что доносящийся из клетки электронный вопль страдания был всего-навсего протестом сущности, которой не давали беспрепятственно чинить разрушение. Заключение осколка было не просто вынужденным, но и критически важным для выживания.
Смотрительница Тьмы обернулась и указала посохом на разверзнувшееся сооружение. Из раскрытой секции вылетали рассеянные макрочастицы, образуя мерцающие дуги ионизированного воздуха, который, казалось, был наделен собственной жизнью. Благодаря глазной оптике, намного превосходящей любой органический эквивалент, фаэрах смогла восхититься взаимодействием молекул, искаженных и разорванных высвобожденной мощью частицы бога.
Мысль о том, что она обуздала галактического хищника, принесла эхо удовлетворения. Эта была лишь крошечная часть большего целого, однако она будет гореть вечность, питая Панталикоа в отместку за то, что когда-то пыталась насытиться жизнями народа Смотрительницы Тьмы. И все же было бы ошибкой думать, что заточение экзозвездного воплощения являлось карой за предательство, совершенное той самой единой сущностью. Истинная причина крылась в другом и была вполне прозаичной. Когда сами звезды померкнут и умрут, когда энтропия заберет жизнь у Галактики, эта сущность и иные подобные ей сберегут некронтирскую цивилизацию. Воистину, некронтир стали хозяевами своей судьбы. Возмездие преходяще, господство вечно.
— Узрите мощь полностью пробужденного оборонительного комплекса, — изрекла она.
Глава 25
ПОЖИРАТЕЛЬ СОЛНЦ
Алоринис стремглав несся по краю широкого бульвара, стараясь держаться в тени, однако зеленые вспышки и усиливающееся золотое сияние не предоставляли роскоши подобного укрытия. Впрочем, разницы не было. Марширующий по улицам холодный машинный народ не обращал внимания на гиринкса, синхронно ступая к сиянию впереди.
Фелинид с расширившимися глазами и прижатыми ушами бежал мимо рядов мертвых созданий. Хотя Алоринис чуял и видел их, они не оставляли у него в разуме следа, как будто были всего-навсего перемещающимися декорациями или уплотнившимися тенями. Их искусственная холодность пронизывала весь город, и потому источник психического тепла казался столь манящим.
Красный воин был так сосредоточен на спутнице Алориниса, что гиринксу не составило труда улизнуть, когда парящий пол замедлился для снижения. За несколько ударов сердца фелинид оказался меж неподвижных мертвецов и затерялся среди зданий за ними.
Варп продолжал призывно пульсировать, своим мягким бормотанием напоминая гиринксу о покинутом доме. Мимолетные воспоминания — скорее чувственные
Психическую гармонию нарушил реальный шум, диссонирующий и неприятный. Оружие трещало, клинки шипели, сущности из ослепительного света вопили и завывали от скорби и радости. Если мертвые машины для его мыслечувств выглядели как фигуры из морозной черноты, то обитатели, что вырывались из открытых врат, были их противоположностью. Этих подвижных и ярко пылающих существ переполняли любовь и ненависть, и в воздухе вокруг них, подобно жидкости, растекались беспримесные эмоции.
Впрочем, Алоринис знал, что они порочны. Даже когда он принюхивался к своей матери, его разум каменел, отражая когти боли, которые иначе разорвали бы его мысли. Тот самый инстинкт оградил его психическое сознание, подавив прекрасную песню, которая плыла по городу, развеивая безмолвие.
Яростное сражение практически перекрыло путь к золотым вратам. Фелинид замер у края широкого проема и умыл мордочку лапой, раздумывая, что делать дальше. Он хотел найти источник музыки, по которой тосковала его хозяйка. Пустота в ее сердце отдавалась болью и в нем самом, сказываясь на его состоянии тоже. Но здесь находились лишь существа-охотники, а не мертвая песня альдари, которая так радовала хозяйку.
Алоринису казалось неправильным возвращаться ни с чем. Под атакой обманщиков рассудка металл-что-ходит откатился на соседние улицы, открыв мимолетную брешь.
Не было времени размышлять о последствиях. Алоринис кинулся вперед и пронесся под ногами скачущего длинношеего чудовища, скользнул мимо рокочущих колес увлекаемой зверями кареты и, наконец, остановился перед прорехой в реальном измерении.
На меху гиринкса заплясало статическое пси-электричество. Надеясь, что он порадует хозяйку, если найдет и вернет ей хоть каплю песни смерти, Алоринис собрал всю свою решимость и запрыгнул в разрыв между мирами.
— Узрите освобожденную потенциальную энергию пленника-гробницы-под-контролем.
Иврайна вздрогнула от взрыва нефритового света, который вырвался из шестиугольного сооружения позади фаэрах. Из его мерцающего нутра вырастало что-то гигантское и угловатое, растягивая щупальца энергии так, будто пыталось высвободиться из их хватки. По черной поверхности парящего обелиска, который не сильно отличался от других врат воскрешения, заплясали искры.
На его поверхности задвигались энграммные контуры, формируя золотые линии, которые затем переросли в трещины и разделили монолитную массу на расширяющийся четырехугольник. Свет стал ярче, если такое вообще было возможно, и затмил слабое сияние звезды за облачным покровом.
Прищурившись, Иврайна заметила в свете тень. Поначалу она казалась просто оптической иллюзией. Продолжая открываться, удерживающий обелиск постепенно являл все больше очертаний заключенного внутри источника энергии. Тень стала силуэтом сущности с многочисленными конечностями, корчащейся в самом сердце хлещущих плетей энергии. Когда белизну начал оттенять зеленоватый свет, что источали все устройства некронтир, стало ясно, что существо внутри вырастающей геометрически правильной клетки не только удерживалось энергией, но и являлось ее источником.