Дикий опер
Шрифт:
«Интересно, – думал Толян, опять поспевая на этаж с подносом – откуда этот мужик? По привычным прикидкам – вроде не блатной. Хотя какая-то часть поведения этому определению принадлежит. Голос с хрипотцой, движения вялые, но уверенные, взгляд не резок, но тверд и остер. Наверное, все-таки, из братвы. Причем серьезной, братвой себя не именующей. Скорее – крупным бизнесменом от авторитетного столичного сообщества. Двое с ним – порученцы. Шестерки, если по-нашему, по-мирнски. Мальчики на побегушках».
На четвертом этаже гостиницы, спорно называющей себя четырехзвездочным
Поправив плоскую шапочку с резинкой под подбородком, он согнул средний палец пополам и образовавшимся выступом четырежды стукнул в дверь. Три раза – мало, чересчур скромно. Не дадут чаевых, примут за фантика. А пять раз и больше долбит в дверь только отмороженный почтальон, принесший повестку в суд злостному неплательщику алиментов. Алименты – тема для Толяна близкая. Он потому и продрался в коридорные в этот отель сквозь строй конкурентов, что нужно было выплачивать бывшей за три года.
– Анатолий, ты?
– Я, Антон Алексеевич, – ответил довольный коридорный, успевший сойтись с загадочным гостем довольно близко. Единственное, что отравляло Толяну общение с ним, были двое его посыльных, всякий раз глядевшие на персонал как на злоумышленников. Оно понятно – тот же «коридорный» уровень. Стерегут. Да еще стремление одних слуг показать свое превосходство над чужими слугами.
А гость наверняка своими делами дорогостоящими занят. Дверь одной рукой открывает, а второй что-то прячет за спиной. Наверняка – документы. Эти столичные всегда становятся подозрительны, попав на периферию. У себя же дома их хоть голыми руками бери – бомбы, мины, киллеры… А чего здесь бояться? Кому нужен этот договор, который он в задний карман прячет?
Толян прошел к заваленному бумагами столу, выставил на него чашку и, выдавая свое нежелание покидать номер, завел поднос за спину.
– А кто же еще, как не я, Антон Алексеевич?
– Ну, мало ли, – буркнул всегда спокойный гость. – Может, другой коридорный.
Толян улыбнулся и тут же отреагировал (почему бы не подхватить, раз собеседник не прочь завязать диалог?):
– Два коридорных ночью на одном этаже столкнуться не могут. Точно так же, как не могут столкнуться две горничных или два управляющих.
Последнее сравнение ему понравилось больше всего. Два управляющих – смешно сказал, ей-богу, оригинально.
– Что так? – удивился мужик.
– После двадцати двух часов в гостиницах остается по одному коридорному на этаже и одной горничной. А про администратора вообще говорить нечего, – сказал последнее и пожалел. Хорошая шутка, повторенная дважды, – уже не шутка.
– Садись, – вдруг разрешил мужчина. Отпив чая, он вдруг стал похож на доброго барина, решившего от нечего делать поиздеваться над холопом. – Давно здесь?
– Нет, – ответил поумеривший свой пыл Толян. – Первый год. До этого в «Адмирале Бенбоу» работал. Скукота. Одна
– А что, во всех гостиницах на ночь по одному представителю профессии остается? – и гость снова отпил чая.
– Ну, не знаю, как во всех, но любой управляющий – не дурак. Зачем платить лишние деньги персоналу, если одному ночью делать бывает нечего?
– Резонно, – и мужик вдруг окаменел. Лишь чашка в его руке, чуть подрагивая, играла кляксой чая.
– Чего еще? – спросил Толян. – Может, коньяку?
Но тот вместо ответа встал и прошелся по номеру.
– Ночевал я как-то в одной гостинице, Анатолий, – сказал мужчина. – У меня работа такая – по стране шляться и за порядком следить.
«Понятно», – подумал Толян, поджимая ноги.
– И забрел я как-то в Самаре в одноименную гостиницу.
«Слышали, – подметил коридорный, – ее в пример ставили».
– И убили там одного уважаемого человека. Застрелили прямо в номере. «Лопатник» стащили, кейс вскрыли, барахлишком не побрезговали. Словом, тысяч на тридцать материального ущерба было.
– Мелочь, – поддержал Толян. Не удивляться же такой сумме на виду у такого гостя.
– Да, пустяк. И придумала тамошняя полиция, что ограбили постояльца горничная с коридорным. Выяснилось, что ночью она пригласила его в гостиницу, объяснила, чем мысли ее в последнее время заняты, и ты представляешь, Толя, – встретила-таки понимание.
И придумала эта гадкая парочка вот что. Было горничной известно, что постоялец – уважаемый то есть человек – сделал в одиннадцать часов вечера заказ в номер. Пиво с рыбой. Прихватила подельница поднос и направилась в номер…
– Стоп, стоп… – поняв, что он тут уже свой парень, Толян решил не быть подневольным слушателем. – Ерунда получается, ваше благородие.
– Почему? – удивился Копаев.
– Вы здесь сколько живете? Неделю? К вам в номер хоть раз после двадцати двух горничная в номер заходила?
Приколов почесал подбородок и вперил взгляд в потолок. И, покопавшись в закоулках памяти, согласился с тем, что Толян прав. Не заходила.
– По гостиничному этикету после десяти часов вечера горничные в номера клиентов не входят. Входят пацаны в бескозырках без лент, – и коридорный гулко ударил себя кулаком в грудь. – Международный этикет, Антон Алексеевич. Женщина из числа персонала, входящая после десяти вечера в номер клиента, – шлюха.
– Вот-те раз… И что, так принято везде?
– Вы говорите, что по стране шляетесь всю жизнь. В гостиницах регистрацию имеете. Так вспомните! – И Толян, чрезмерно довольный тем, что ему удалось удивить авторитетного мужика, откинулся на спинку стула.
И Копаев с нервным тиком в левом веке снова вынужден был согласиться с правотой коридорного. Да, черт возьми! К нему в номер после десяти вечера ни разу не заходила женщина из числа персонала! Да как же так?..
– Послушай, Толян… – опустился до фамильярности Копаев. – А вот я бывал в московском «Потсдаме», так там…