Дикий опер
Шрифт:
На всякий случай Занкиев решил Майю проверить и заодно дать почувствовать вкус заработанных денег. Так двадцать первого сентября в Бабушкинском районе, на другом от гостиницы конце Москвы, сначала появляется, а после доставляется в больницу тяжело раненный оборванец – бродяга без определенного места жительства. Но в тот вечер рука у девушки дрогнула, и вместо того, чтобы перерезать горло спящему на земле бомжу, она лишь разрезала на его шее кожу и мышцы. Жертва эксперимента до сих пор жива, ходит по Енисейской и все рассказывает о каком-то мерзавце, который подкрался к нему, беспомощному, полоснул «пером» и обчистил карманы. Для придания пущей важности
Вполне возможно, что именно на такую сумму после экспериментальной акции и обогатилась «Мисс Тверь». Ведь не мог же Занкиев не заплатить, верно? Копаев, тот на его месте заплатил бы обязательно. Отсчитывал бы купюры медленно, чтобы слить их зелень с обязательным пониманием фигуранта простой истины – кого «мочишь», столько и получаешь.
И когда деньги оказались у Майи, она поняла, что пять минут нервоза – только что, кстати, состоявшегося и в отрицательном смысле на жизнь горничной не повлиявшего – стоят того, чтобы заработать в десять раз больше. Горло, оказывается, режется, как масло. Только в отличие от последнего не крошится.
И Майя дала согласие.
В день, указанный Занкиевым, она остается для «заработков чаевых», благо есть тому оправдание. Политика гостиницы позволяет в дни «большого нашествия» третировать молоденьких горничных, отнимая у них принадлежащий им по праву заработок. Но гостиница в тот день переполнена не была, напротив, почти пустовала, и это было первое, что натолкнуло Антона на подозрения.
На третьем этаже работала Зина, которая явно не справлялась с работой даже при помощи Тани, и, чтобы не сорвать работу, им помогала еще одна девушка – Маша. Но кто из них знал, что гостиница пустует? Никто.
Таким образом, присутствие горничной Майи не в свою смену объяснялось легко и просто. В «Потсдаме» так зарабатывают ежедневно. Собственно, на этой путанице и строился банальный расчет. Пока Следственный комитет распутает концы нитей: что можно горничным, что недопустимо, какие действия поощряются, какие пресекаются, он, Комитет, сам утратит интерес к делу.
Вот она, благодатная почва. При такой расточительности сил и средств персонала никто не может являться свидетелем событий, происходящих на двух этажах. Все могут только что-то слышать или только что-то видеть. Именно так и появляется информация из нескольких уст, принять которую за истинную очень просто: в триста восьмом номере находятся кавказцы и некий светлолицый мужчина, одетый в светлые одежды.
Сначала эта история возникла из уст Майи. Она пришла к поварам и сделала заказ на креветки, назвав клиентов-кавказцев «козлами». И с этой минуты Зине, принесшей «козлам» заказ – креветки и пиво «Портер», вовсе не обязательно замечать, что клиенты – не кавказцы, а цыгане, а светловолосый их приятель, зарегистрированный как Арташевский Герман Яковлевич, – не столь уж светловолос. МУРу понадобилась ровно неделя, чтобы установить, что эта троица – «гастролеры» из Казани, занимающиеся карточным бизнесом. И отношения к убийству губернатора не имевшие.
Уехали они не в тринадцать часов, как это значится в книге регистрации гостей, а в час ночи, сразу после событий. Опера из МУРа доподлинно установили, что, приняв заказ, эти трое убыли на четвертый этаж гостиницы, где почти до трусов обыграли питерских «катал».
– Единственное, над чем я ломал голову, – говорил в трубку Антон, – была цепь. Но всякое событие имеет свое объяснение. Никто не свят. Грешил помалу и государственный чиновник Резун. Кто-то тратит баснословные суммы на блесны, воблеры и катушки для спиннингов. Кто-то собирает марки, кто-то профессионально увлекается алкоголизмом. Константин Игоревич Резун имел слабость к азартным играм. И только его мастерство, живо описанное членам моей группы на вотчине Резуна, объясняло наличие на его перерезанной шее цепи из золота девятьсот девяносто девятой пробы. По-видимому, Игорь Константинович перед тем, как цыгане до трусов раздели питерских, раздел до трусов их. «Гастролеры» в турне, как правило, большие суммы не прихватывают, разживаются ими по дороге, а потому проиграли небольшую сумму и золотую цепь. Эта же цепь явилась и подтверждением информации, полученной оперативниками МУРа. Проигравшись, цыгане двинулись латать дыры в бюджете, а залатав, поспешили исчезнуть из гостиницы, даже не перекусив.
Последнее сподвигло главного администратора к очередному штурму неприступной крепости. Собственно, ради этого Павел Маркович и остался на ночь. Но администратор не понимал, что этим предложением он Майю не завлекает, а наоборот, не оставляет себе шансов. Она отказывает, обозленный Яресько уходит к себе, а номер 308 превращается в штаб-квартиру преступной организации, именуемой союзом «Занкиев – Майя».
И вот, выбрав момент, Майя заходит в номер к Резуну. Поводов к тому может быть множество, однако, как бы они ни выглядели, становится ясно, что зашла Майя не зря, а зайдя, старалась вовсю.
Судебно-медицинская экспертиза установила, что Резун сначала умер, а потом разделся. Такое обычно бывает, когда хотят выставить лицо в неприглядном свете. Можно было предположить, что Майя исполняла танец живота или играла глазами. Глядя на Майю, уверенность в этом лишь укрепляется. Однако это было лишним, и вот почему.
Принятое на ночь пиво после перелета и целого дня забот усыпило его и завалило могучее тело на кровать.
Когда Майя вернулась, Резун был недвижим. И ей, как тогда, на Бабушкинской, осталось лишь довести дело до конца. На этот раз рука ее не дрожала, потому как на кону стояла чудовищная по ее меркам сумма. И девушка сделала все так, как велел Занкиев, знающий толк в перерезании глоток. Развалив горло губернатора, она накрыла его одеялом, а потом, наверное, сама долго удивлялась, как порою медленно умирает человек и как быстро порою зарабатываются крупные суммы денег.
Ощутив внутренний толчок, обозначивший начало ее новой жизни, Майя забирает из кейса убитого ею губернатора документы, как велел Занкиев, и уходит.
Но это не вся история. Любой, кто прибудет в гостиницу от Следственного комитета, первым делом выяснит, кто в номер Резуна заходил, с какой целью, и круг подозреваемых уместится на одной пятерне следователя.
Риск в подобном деле недопустим, говорил Майе Занкиев. Есть пути, которые кажутся человеку прямыми, но конец их – путь к смерти. А потому, если хочешь владеть тем, что даровал счастливый случай, нужно быть умнее тех, кто пойдет по твоему следу.